Город на Стиксе

После торжественной части, представлявшей собой нечто среднее между профсоюзным собранием и актерским капустником, который блеснул пародией на нашу Жанну, приступили к банкету. Редакционное и прочее начальство, возомнив себя VIP-персонами, уединилось в малом зале, благодаря чему толстых животов стало меньше, а просветов между ними — значительно больше.

Публика попроще и подемократичнее взвеселилась. Маски, которые она дружно и охотно напялила, придала ей некотороую игривость и развязность, не мешая поедать жульены и прочие изыски фуршетной гастрономии.

— И как им не прискучит из юбилея в юбилей смотреть друг на друга? -изумлялась Галина привычке избранных уединяться. — Хоть бы артисток позвали.

— Как не прискучит некоторым из юбилея в юбилей так пошло пародировать меня, прекрасную?! — возмущалась Жанетта. — Нет, кто это придумал — выставить меня буфетчицей в этом ужасном желтом парике? У меня что, волосы желтого цвета?

— Кто, кто? Режиссер, конечно: не зря он проторчал в редакции неделю.

— И больше не увидел никого?

— Ты ничего не понимаешь. Пародируют того, кто ярко выражен. А кто у нас в редакции бросается в глаза? Выходит, что не я и не Галина! И есть еще один момент: ты, Жан, оксюморон, ну, сочетание несочетаемого: блондинка с мозгами и взглядами.

— Блондинка, между прочим, платиновая, а не желтая, и что здесь необычного, не знаю. Почему я всех так раздражаю? — не унималась Жанетта. — Секретарш, режиссеров, вахтеров, собак?

— У тебя, Жанка, горе от красоты, — утешила ее То- мина. — Это лучше, чем мой вариант: я имею в виду горе от глупости.

— А я по части горя от ума, — возник перед нами эффектный господин в закрытой черной маске и шаркнул ножкой, как в романах Гончарова: — Разрешите пригласить вас на танец. — И когда вмиг ставшая кроткой Жанетта собиралась было протянуть ему руку, он повернулся к безучастной Галине и выжидающе выпрямился: — Вы танцуете?

— А ты говоришь — ярко выраженная! — толкнула меня локтем Жанка, когда господин с Томиной отошли на приличное расстояние. — Вон этот даже не заметил.

— Жизнь шире наших о ней представлений, — пожала я декольтированными плечами, — к тому же у тебя есть стриптизер. А кстати, кто это с Галиной?

— Первый раз вижу.

Минуты через две упорхнула и Жанка — с шарикоо- бразным владельцем силикатных панелей, покинувшим чертоги малого зала ради нашего опереточного веселья. Я уже было нацелилась на салат с осьминогами, как меня тоже пригласил какой-то мистер Икс в цилиндре и накидке, и мы медленно закружились среди «летучих мышей» всех мастей и оттенков:

— Вы любите маскарады? — зачем-то спросил мистер Икс.

— Те, в которых ослепленные ревностью мужья не подносят своим хорошеньким женам яду, — конечно. Ведь что такое маскарад? Интрига, нарушение правил: здесь можно славно порезвиться.

И в самом деле, когда я и развлекалась-то? Презентации с фуршетами и премьеры, бывало, шли косяком, но там везде приходилось работать, а «смешивать два эти ремесла» — работу и развлечения — у меня никогда не получалось.

— Маска, берегитесь, я вас знаю, — сказал мой кавалер.

— Вот как? И что вы знаете?

— Вы Лиза, вы работаете журналистом, вас мучает какая-то загадка.

— Вам показалось.

— Нет, не показалось. Еще вы уезжали. Далеко, в Европу — вернулись недавно, вчера.

— Кто вам рассказал?

— Никто. Я потомственный ясновидец.

— И что вы видите? — развеселилась я.

— Ой, вижу дальнюю дорогу. С королем.

— Бубновым?

— Нет, крестовым. Но вы ему не верьте, королю-то.

— Отчего не верить?

— А оттого, что эти короли всегда обманщики, тем более, крестовые.

— А что значит крестовый?

— В чинах или военный. Известный человек.

Я уже было открыла рот, чтобы задать вопрос по существу, но тут танец закончился, и вернувшаяся Жанка панибратски хлопнула моего мистера Икса по могучей спине:

— Сань, привет! — И, поняв мое изумление, пояснила: — Вообще-то это наш сотрудник, один из веб-дизайнеров, работает этажом ниже. Вот так: не куришь — никого не знаешь. А все мужчины где? Правильно, в курилке.

— Вы меня напугали, шутник, своими королями и дорогами. Зачем вы все придумали?

— Не то чтобы придумал, а сказал, что первое пришло в голову. Представьте, нередко сбывается.

— Это точно, — кивнула Жанетта. — К нему все машбюро приходит на сеансы.

— Вот как? И что же?

— Лариске Соколовой предсказал ребенка, а Марии Петровне — развод. Укрепление доллара — тоже.

— А подручные средства, ну, карты там, кофе?

— У меня этим бабушка занималась, так она ничего не использовала: раз поглядит на человека — и готово. К ней все село ходило — сбывалось в девяноста случаях из ста.

— А вы что, у нее научились?

— Нет, она не учила, говорила — нельзя. А сестра, та пыталась — не вышло. Но мы оба сидели, смотрели, иногда у меня получалось.

— Кажется, я понимаю, о чем вы. Ахматова писала: будущее отбрасывает свои длинные тени задолго перед тем, как войти. Эти тени вы и пытаетесь уловить.

— Говори про мои тени, — хлопнула Жанка одной ладонью по столу, другой ловя подпрыгнувший бокал.

— Как на западном фронте, — без перемен, — чокнулся с ней прорицатель.