Город над крышами

— Выкинули?

Солонин пожал плечами.

— Или сам.

— Самоубийство?

— Так сразу не скажешь. Записки нет. Визор весь в брызги.

— Он еще и в визоре был?

— Теперь многие их почти не снимают. Дыра.

— Что? — наклонился, не расслышав, Берсенев.

— Дыра, — повторил Солонин. — Это на молодежном сленге. Дополненная реальность. Дэ. Эр. Ды-ра. Согласитесь, есть какая-то символичность в названии. Ухнул, как в дыру. Дыра засосала. Черная дыра.

— Или кроличья. Как у Кэррола.

— У Кэррола — нора.

— Да? — Берсенев присел у трупа на корточки. — Я слышал, Игорь Юрьевич, вы что-то говорили про резаные раны. То есть, есть вероятность насильственной смерти?

Он приподнял край простыни и, скривившись от увиденного, опустил его обратно.

— Нет, это мальчишке визором срезало бровь, — сказал Солонин. — И кожу со лба.

— Документы при нем были какие-то?

— Нет. Но база данных по городу у нас есть, выясним по днк. Если что, подключимся к федеральной сети.

— Понятно.

Берсенев задрал голову, оценивая расстояние до крыши. Пользуясь моментом, Солонин вновь опустил визор на лицо. Губы его зашевелились.

— Странно, — сказал Берсенев. — Он, получается, не из этого дома.

— Что?

— Никто не опознал, не забеспокоился.

— Его нашли-то час назад, — приподнял визор эксперт. — Здесь карман автостоянки, кусты, из окон если только крайних и разглядишь. Родители, я думаю, еще объявятся.

— А время смерти?

— Часов десять-одиннадцать вечера.

— И он лежал, получается, восемь часов… И какого черта ему вздумалось прыгать?

— Дети, — сказал Солонин.

Словно это все объясняло.

— А остальные ваши где?

— Из группы? По квартирам пошли. Меня оставили сторожем.

Берсенев поднялся.

Было пасмурно. Порывами налетал ветер и теребил застрявший в ветвях полиэтиленовый пакет. Пожилая чета ушла. Во двор задом, мигая, заезжала «скорая» — фургон без окон, с надписью на борту: «Специальная».

— Ну вот, — сказал эксперт, — сейчас погрузят, и я свободен.

— Куда его?

— В морг на Береговой.

— У вас связь сейчас с отделом есть? — спросил Берсенев.

— Да, — кивнул Солонин.

— Запросите, пожалуйста, похожие случаи.

— Дайте минуту.

Берсенев отошел от фургона, из кабины которого выбрались двое медиков в зеленой прорезиненной униформе, пожилой и молодой.

Судмедэксперт их знал, они поздоровались, обменялись короткими фразами. Прозвучала Береговая. Фургон раскрыл задние двери в темное нутро с железным полом и кожаными навесными лавками по бокам.

Молодой вытащил носилки, пожилой освободил из зажима черный пластиковый мешок.

Берсенев смотрел, как споро они работают: мешок раскрыл пасть, в один миг проглотил труп вместе с простыней и черным китом, вжикнув «молнией», плюхнулся на носилки. Ремни с замками стиснули ломкий пластик. Молодой подкатил носилки к фургону и под хруст сочленений вогнал их внутрь.

Потом они аккуратно, по разным пакетикам, собрали осколки визора, осколки черепа, мозговое вещество и ошметки кожи.

Эксперт подписал им какие-то бумаги, пожилой кивнул Берсеневу, прощаясь. Хлопнули дверцы. Фургон фыркнул, тронулся и медленно вывернул в узкую прореху между домами, к шоссе.

Эх, мальчишка, подумал Берсенев, глядя на пятно на асфальте, вот ты и оставил след в истории человечества. Только смоют его водой из шланга, и не понятно станет, жил ты, был ты или не было тебя вовсе.

Куда прыгнул?

В дыру.

— Александр Степанович, — подступил Солонин, — данные пришли. Наш случай — уже седьмой за полгода.

— Тоже падения с крыш?

— Может, я скину вам на визор? Там информация и по местам, и отчеты, и аналитика. Честное слово, вы бы сразу…

— Я понял. Ладно.

Берсенев потянул визор из внутреннего кармана пиджака.

— О, — уважительно кивнул Солонин, оценив модель, — у вас «модус-трио».

— Я не разбираюсь.

— Очень приличный аппарат.

— Подарок. А мутит все равно.

Берсенев со вздохом закинул фиксирующую резинку на затылок, закрыл глаза и опустил экран визора на лицо.

— Ага, вижу вас, Александр Степанович, — сказал в темноте, разлившейся под веками, эксперт, — идентифицирован, верифицирован, доступ получил, гружу…

— Грузите.

Берсенев открыл глаза.

Асфальт под ногами сделался четким, ярким, по краям поля зрения появились светлые полоски вызова меню и команд, сверху повисли иконки связи, подключения, почты и входящих сообщений. Стоило повести глазами, и всплыл контур мертвого мальчишки, запестрел пиктограммками пояснений и фамилиями оперативного наряда.

Берсенев тоже значился.

— Все, смотрите, — сказал Солонин.

— Сейчас.

Берсенев двинул глазными яблоками, вызывая чуть помигивающую, полупрозрачную иконку входящих писем. «Сводная по несчастным случаям, случаям суицида и смертям неустановленного характера, вызванным падением с высоты» — развернулся, затемнив асфальт, текст.

Надо же, подумалось, и такое есть. Или это автоматически сформированный отчет по запросу эксперта? Аналитика теперь машинная, определи границы поиска, введи ключевые слова, подожди несколько секунд, пользуйся.

Солонин заботливо выделил подходящие семь случаев из тридцати четырех. Или тоже не он, а опять же поисковая машина?