Город Навь

Когда Глеб уже затягивал гайки на запаске и собирался подкачать колесо подключенным к прикуривателю компрессором, послышался женский крик – отчаянный и истошный. Просили о помощи. Вопль доносился из узкого проезда между бетонным забором и задними стенами кирпичных гаражей, затянутого маревом от раскаленного асфальта. В этот же миг с дерева поднялась стая ворон и, каркая, пронеслась над головой. Крик раздался вновь, и на этот раз показалось, что все прочие звуки стали глуше. На этот раз голос был умоляющим.

Удобнее перехватив баллонник, Глеб широким, но осторожным шагом направился вдоль забора к проезду.

Ячеистые плиты забора, ограничивающего узкую асфальтированную дорогу с одной стороны, давно покосились, и к тому же проезд постепенно поворачивал вправо, и потому казалось, что он заканчивается глухой стеной не далее чем в полусотне шагов. Но сколько Глеб ни шагал вперед, ничего не менялось. Кроме погоды. В считанные минуты потемнело. Набежали тучи. Подул сильный ветер, взметнувший пыль с асфальта, которую вскоре прибило тяжелыми каплями дождя. Где-то завыли провода. Призыв о помощи больше не повторялся. Глеб, прислушиваясь, заозирался. Впереди старый асфальт испещряли трещины, расширенные порослью тополей, взволнованно трепещущих клейкими листьями на ветру. Стая ворон, не прекращая каркать десятками глоток, продолжала носиться в небе.

И вдруг звуки непогоды разом затихли, когда проезд наконец-то закончился и Глеб оказался позади жилой многоэтажки. Здесь было два десятка припаркованных прямо на вытоптанном газоне автомобилей и несколько металлических ржавых гаражей. На расположившейся на углу здания детской площадке скрипели раскачивающиеся сами собой качели. В окнах, не смотря на все еще темное небо, не светилось ни одно окно.

Все еще сохраняя настороженность, Глеб обошел многоэтажку вокруг, но так и не встретил никого. Вернувшись к проезду, он обернулся и еще раз посмотрел на будто слепые окна дома, который казался необитаемым. Автомобили, стоявшие в высокой траве, покрывал слой грязи и пыли.

– Чертовщина какая-то, – пробормотал Глеб и поспешил к своей машине, оставленной на дороге не запертой.

Казалось, что заросли молодых тополей стали выше, и при приближении выяснилось, что под ними скрываются залежи мусора. Ветер давно прекратился и стало тихо, почти – видимо под мусором сновали крысы и было слышно, как они шуршат. Плотные тучи повисли в небе неподвижно. Стараясь ни на что не наступить и не коснуться веток тополей, чтобы не испачкаться в липкой смоле, Глеб вышел к застывшей магистрали. И замер.

Обычно полная проносящихся на высокой скорости автомобилей магистральная улица была неподвижна. Оглядев десятки замерших автомобилей, многие из которых были помяты в столкновениях, Глеб сфокусировал взгляд на своем джипе и не узнал его. Он стал еще грязнее, будто простоял под открытым небом пару месяцев, а заднее стекло и вовсе было разбито. И даже ворон в грязно-сером небе не было.

Стараясь унять поднимавшуюся в нем панику, Глеб направился к автомобилю, где в креплении на торпеде остался телефон – стоило бы позвонить в полицию, или лучше спасателям. Под ногу подвернулся осколок разбитой бутылки и звонко хрустнул. От резкого звука у заднего крыла внедорожника что-то дернулось, и Глеб разглядел, что это человек – совсем молодой тощий парень в выцветшей одежде такого же цвета, как и пыль повсюду. Он с накинутым на голову капюшоном неподвижно сидел рядом с двадцатилитровой металлической канистрой болотно-зеленого цвета от горловины которой к бензобаку тянулся тонкий прозрачный шланг.

– Человек? – прохрипел паренек.

Перехватив баллонник, Глеб приблизился к автомобилю. Паренек, выпучив глаза, привстал и поднял голову, капюшон свалился на плечи, открывая короткие неровно остриженные серые волосы. Что-то еще пробормотав, воришка попятился, волоча канистру за собой. Шланг выскользнул из канистры и бензин полился на землю обочины. Сделав еще шаг, Глеб выдернул шланг и откинул в сторону. Взгляд паренька метнулся следом, но сам он продолжал пятиться, попутно закрывая канистру, которая, судя по всему, была полная и непосильно тяжелая.

Глеб, позабыв обо всех странностях, наступал на сливавшего с его машины бензин хулигана. Паренек, настороженно зыркая по сторонам, пятился. Когда послышался невнятный утробный рокот и шипение, он побледнел и, судорожно дернув на себя канистру, опрокинулся вместе с ней на спину. Глеб замер, раздумывая, как поступить. Слева послышался звон стеклянных осколков на асфальте, потревоженных шагами, и в следующее мгновение чье-то тело врезалось в него.