Город небесного огня

— Было время, когда я хотел, чтобы ты умер, светоч, — Рафаэль ответил непринужденно, как будто он говорил Саймону, что когда-то он подумывал купить ему коробку конфет. — Но у меня есть враг посерьезнее. Ты и я, мы находимся на одной стороне.

Прутья клетки неудобно давили в спину Саймона. Он подвинулся. — Морин? — он предположил. — Ты всегда хотел быть лидером вампиров, а теперь она заняла твое место.

Рафаэль скривил губы в злую гримасу.

— Ты думаешь, что это — только игра за власть? — сказал он. — Ты не понимаешь. Прежде, чем Морин была обращена, она была испугана и замучена до безумия. Когда она поднялась, она сама прорыла себе путь из гроба. Рядом не было никого, чтобы научить ее. Никого, чтобы дать ей первую кровь. Как я сделал для тебя.

Саймон смотрел в изумлении. Он внезапно вспомнил кладбище, выход из земли в холод воздуха и грязи, и голода, разрывающего голода, и Рафаэля, бросающего ему сумку, полную крови. Он никогда не думал об этом, как об одолжении или услуге, но он разорвал бы любое живое существо, с которым он столкнулся, если у него не было той первой еды. Он почти разорвал Клэри. Именно Рафаэль не дал этому случиться.

Именно Рафаэль нес Саймона от Дюморта до Института; положил его, истекающего кровью, на крыльце, когда они не могли пройти дальше; и объяснил друзьям Саймона, что произошло. Саймон предположил, что Рафаэль мог попытаться скрыть это, мог соврать нефилиму, но он признался и ответил за последствия.

Рафаэль никогда не был особенно приятен Саймону, но, по-своему, у него была честь.

— Я сотворил тебя, — сказал Рафаэль. — Моя кровь, в твоих венах, сделала тебя вампиром.

— Ты всегда говорил, что я был ужасным вампиром, — сказал Саймон.

— Я не ожидаю твоей благодарности, — сказал Рафаэль. Ты никогда не хотел быть тем, кто ты сейчас. Так же, как и Морин, можно предположить. Она была обезумевшей от своего обращения, и она все еще безумна.

Она убивает, не задумываясь. Она не считает опасным наше разоблачение для человеческого мира, слишком небрежно устраивая массовые убийства. Она не задумывается о том, что, возможно, если вампиры бы убивали без необходимости или соображения, то в один день не осталось бы больше еды.

— Людей, — поправил его Саймон. — Не было бы больше людей.

— Ты ужасный вампир, — ответил Рафаэль. — Но в этом мы настроены одинаково. Ты хочешь защитить людей. Я хочу защитить вампиров. У нас одна и та же цель.

— Так убей её, — сказал Саймон. — Убей Морин и верни клан.

— Я не могу. — Рафаэль выглядел мрачным. — Другие дети клана любят ее. Они не видят дальнюю дорогу, темноту на горизонте. Они видят только наличие свободы убить и потреблять по желанию. Не подчиняться Соглашению, не следовать внешнему Закону. Она дала им всю свободу в мире, и это будет их конец. — В его голосе слышалась горечь.

— Тебя действительно волнует то, что происходит в клане, — сказал Саймон удивлённо. — Из тебя получился бы довольно хороший лидер.

Рафаэль посмотрел на него.

— Хотя я не знаю, как ты смотрелся бы в диадеме из костей, — добавил Саймон. — Слушай, я понимаю то, что ты говоришь, но как я могу помочь тебе? В случае, если ты не заметил, я заперт в клетке. Если ты освободишь меня, то будешь пойман. И если я уеду, то Морин найдет меня.

— Только не в Аликанте, там она не будет искать, — сказал Рафаэль.

— Аликанте? — Саймон уставился. — Ты имеешь в виду столицу Идриса Аликанте?

— Ты не очень умен, — сказал Рафаэль. — Да, я имею в виду Аликанте.

В ответ на ошеломленное выражение Саймона, он только улыбнулся. — Есть представитель вампиров в Совете. Ансельм Найтшейд. Почти пенсионер, лидер клана в Лос-Анджелесе, но человек, который знает наверняка. моих друзей. Колдунов.

— Магнус? — удивился Саймон. Рафаэль и Магнус бессмертные, оба жители Нью-Йорка и довольно высокопоставленные представители своих видов в Нижнем мире. И все же, он действительно никогда не рассматривал вариант того, что они могли бы знать друг друга, и настолько хорошо.

Рафаэль проигнорировал вопрос Саймона.

— Найтшейд согласился отправить меня в качестве представителя вместо него, хотя Морин не знает этого. Таким образом, я поеду в Аликанте и буду сидеть на Совете при их большой встрече, но я потребую, чтобы ты пошел со мной.

— Зачем?

— Сумеречные охотники мне не доверяют. — ответил Рафаэль. — Но зато они доверяют тебе. Особенно нефелимы Нью-Йорка. Только глянь на себя: ты носишь ожерелье Изабель Лайтвуд. Они знают, что ты скорее похож на Сумеречного охотника, нежели на Дитя ночи. Они поверят тебе, если ты скажешь им, что Морин нарушила соглашение и ее нужно остановить.

— Верно, — сказал Саймон, — они мне доверяют. — Рафаэль смотрел на него широкими простодушными глазами. — И это конечно никак не связано с твоим нежеланием, чтобы клан узнал, что Морин сдал ты, так как она им нравится, а так им будешь нравиться ты.

— Ты знаешь детей Инквизитора, — сказал он. — Ты можешь свидетельствовать непосредственно ему.