Город неоновых снов

В мгновение ока оставшийся у сцены наёмник взял цель на мушку, и ситуация обернулась явно не в пользу Соловья. Убийца использовал пойманного солдата как живой щит, но в конечном счёте он с трудом ухитрялся справляться с трепыхающейся жертвой. Солдат явно был неуязвим для удушения, как минимум потому, что доступ к шее заслонило закованное в броню запястье. Вдруг над ухом наёмника раздался тихий щелчок. Мгновение спустя крохотная цепь громко заревела и пришла в движение. Вибрирующая удавка с диким скрежетом заскользила по броне цели и в следующий миг провалилась в зазор между металлическими пластинами. Впившись в кожу, пила без особого труда растерзала плоть наёмника и буквально секунду спустя отрезала кисть брыкающейся жертвы. Под пронзительные вопли мужчины удавка вонзилась в горло, и в скором времени голова наёмника упала на забрызганный кровью пол вслед за спиленной рукой. Закованное в багровые доспехи тело выскользнуло из захвата, а сам Соловей вновь бросился к колоннам. Однако на этот раз побег едва не провалился. Едва отскочив от трупа, убийца чуть было не угодил под тяжёлый удар возникшего из ниоткуда Ганса. Кулак детектива просвистел в сантиметре над ухом беглеца и с грохотом угодил в старую колонну, от которой отлетел массивный кусок мрамора. Пнув Ганса в грудь, Соловей в один прыжок разорвал дистанцию с оппонентом и, резко распахнув пальто, схватился за висящий на поясе чудаковатый пистолет. Тем временем оставшийся в стороне наёмник уже запрыгнул на зрительные ряды, с трудом волоча за собой винтовку. После взрыва мины он получил массу ранений и, возможно, даже лишился бы руки, но благодаря экзоскелету конечность уцелела, хотя и функционировала весьма неохотно. Пластины на руке полопались сразу в нескольких местах, отчего острые края металла на протяжении всего боя терзали израненную руку бойца. Несмотря на это, солдат продолжал мужественно удерживать перемазанное кровью оружие, превозмогая чудовищную боль. Упав на колено, мужчина водрузил винтовку на здоровую руку как на упор и, прицелившись в Соловья, нажал на спусковой механизм. В эту же секунду убийца также направил оружие на солдата и выстрелил в ответ. Раздался грохот, и в следующий миг наёмник упал, выронив винтовку. Плечо мужчины пробил металлический кол, из основания которого к пистолету Соловья тянулся едва различимый металлический трос. Только сейчас мужчина заметил, что из чудаковатого корпуса пистолета торчат ещё три колышка. Следующим выстрелом Соловей хотел покончить с назойливой помехой, однако его вновь настиг обезумевший Ганс. С лёгкостью увернувшись от очередной атаки, убийца вновь отскочил на пару шагов, однако смазал последний выстрел, и второй кол угодил в одну из колонн позади жертвы. Как оказалось, снаряды самодельного гарпуна были связаны парами. В конечном счёте из-за последнего промаха израненный наёмник остался привязан к столбу, словно собака — своим поводком. Следующие выстрел Соловей заготовил для преследующего его детектива. Резко развернувшись на месте, убийца мгновенно прицелился в голову противника и нажал на спуск. Кол со свистом пролетел через зал, но, к удивлению Соловья, оппонент в последний момент скользнул в сторону и тем самым увернулся от снаряда. Повторно наведя оружие на цель, охотник произвёл очередной выстрел, но и в этот раз Ганс ухитрился увернуться. Не спуская с противника обезумевшего взора, детектив в один миг преодолел разделяющее их расстояние и полоснул цель ножом. Шагнув назад, Соловей опять избежал ранения, а затем отскочил к сцене.

— Вот же изворотливая скотина… — скрипя зубами, прорычал отставший от оппонента Ганс.

Ожесточённый бой наконец прервался, и в зале воцарилась тишина. Нарушал покой только стонущий в стороне наёмник, безуспешно пытающийся дотянуться до лежащей неподалёку винтовки, но металлический трос не позволял ему подобной роскоши. Соловей понимал, что находится в сложном положении, так как он противостоял сразу трём противникам. Один всё ещё находился где-то под зрительными рядами. Другой был тяжело ранен и обездвижен тросом. Но главной проблемой, как оказалось, являлись не солдаты в экзоскелетах, а мужчина средних лет со взглядом обезумевшего хищника.

— Не задолбался ещё бегать? — продолжал монолог Ганс, стягивая с себя потёртое пальто и пропитавшуюся кровью рубаху. — Я вот порядком утомился…

Взгляд Соловья осторожно скользнул на странные татуировки, обильно покрывающие тело противника. Некоторые символы налились красным цветом, будто краска сама собой жадно впитывала пролитую кровь детектива.

— Знаешь, мы можем избежать ненужного кровопролития, — отбросив испорченные вещи, проговорил Ганс. — Просто отдай флешку, и на этом разойдёмся.