Город Ночи

Они сняли масляные лампы с двух стоек и поднесли к дыре в мусорном поле, из которой вылезла мать всех утраченных, чтобы утащить три завернутых в саваны трупа.

Увидели устье тоннеля, диаметром в семь или восемь футов, наклонно уходящего в глубины котлована. На стенах спрессованный мусор, цементируя, его покрывал какой-то материал, напоминающий клей, поблескивающий в свете масляных ламп.

— Это было что-то, а, Ник? — спросила Алекто. — Это было что-то?

— Это было что-то, — согласился Ник Фригг, — но я не знаю, что именно.

— Что за ночь! — возбужденно воскликнула она.

— Та еще ночь, — кивнул он.

— Пошли за ним, — предложила она.

— За ним вниз? Я и сам подумал об этом.

Жизнь на свалке была хороша прежде всего благодаря церемониям с символическими убийствами, которые проводились все чаще и чаще, но, по правде говоря, чего здесь недоставало, так это новых ощущений. Секс каждую ночь, пляски смерти, изредка утраченные, которые обычно отличались друг от друга, все так, но ничего больше.

Даже Эпсилоны, запрограммированные исключительно на работу (и уж тем более Ник — Гамма), стремились к разнообразию, к чему-то новенькому. И наконец-то такой шанс им выпал.

Двое работников свалки сразу побежали к трейлеру-складу за фонарями, которые давали мощный луч. Теперь вернулись, принесли четыре, и один из Эпсилонов, Хобб, спросил:

— Пойдем вниз, Ник?

Вместо того чтобы сразу ответить, Ник взял фонарь, включил, опустился на колени у устья тоннеля. Луч осветил участок длиной футов в сорок. Тоннель опускался футов на десять ниже уровня мусорного поля, а потом поворачивал влево.

Он не боялся того, что могло ждать их внизу. Мог постоять за себя, да и не возражал против смерти.

Глубоко вдохнул, и ему, само собой, понравился насыщенный вонью запах, идущий из глубин котлована. Знакомый, но куда более сильный.

И помимо тысячи запахов мусора (каждый из них он мог выделить и идентифицировать), Ник унюхал совершенно новый запах, загадочный и манящий, который, по его разумению, источало то самое чудовище, что уволокло трупы утраченных.

— Мы пойдем вниз, — решил он, — но не все. Только четверо.

— Выбери меня, Ник! — воскликнула Ганни Алекто. — Выбери меня!

— Я тебя уже выбрал, — ответил он. — Хочешь пойти, Хобб?

Глаза Хобба радостно блеснули.

— Да. Можешь рассчитывать на меня, Ник. Жрать и трахаться — это у нас завсегда, а вот такого еще никогда не было.

Хобб был мужчиной, поэтому в отобранную тройку Ник включил еще одну женщину. Азазель не была такой желанной, как Ганни, но умела и давать, и брать, так что после секса с ней создавалось ощущение, что ты побывал в камнедробилке, и требовалось время, чтобы прийти в себя.

Ник решил, что если они, добравшись до дна котлована, не найдут мать утраченных, то все равно смогут трахнуться внизу, среди всей этой вони, и это будет что-то новенькое, отличное от обычного.

Ганни, Азазель и Хобб взяли по фонарю.

Тоннель уходил вниз достаточно круто, но позволял спускаться на ногах, а не на пятой точке.

— Давай найдем пожирателя крыс! — воскликнула Ганни. — Давай посмотрим, что он делает внизу!

Глава 78

Все еще в пятнах крови (течь она уже перестала), со всклокоченными волосами, в разорванной одежде (в таком виде принимать гостей, конечно же, не представлялось возможным), в синяках и ссадинах, которые уже начали заживать, Эрика нашла винный бар. Достала бутылку «Реми Мартин».

Стакан поначалу брать не стала, но потом все-таки взяла, понимая, что Виктор опять задаст ей трепку, если увидит, что она пьет прямо из бутылки.

Эрика пошла в бильярдную. Она уже уяснила, что не может есть там, где хочется, но по-прежнему верила, что уж пить-то имеет право в любой комнате, если, конечно, заложенные в ее программу правила этикета не утверждали обратного.

Она включила плазменный телевизор, какое-то время переключала каналы. Не находила ничего интересного. Уже собралась выключить его, но наткнулась на сериал «Отчаянные домохозяйки», который ее просто заворожил.

Смотрела полчаса, следующая передача интереса не вызвала, выключила телевизор и прошла на застекленную веранду, которая примыкала к бильярдной. Свет зажигать не стала, просто сидела в темноте, смотрела на ухоженную лужайку, на причудливо подсвеченные деревья.

Не забывала прикладываться к бутылке, сожалея о том, что великолепный обмен веществ, который даровал ей муж-гений, слишком уж эффективно перерабатывает поступающий в организм алкоголь. Эрика сомневалась, что у нее будет гудеть голова и поплывет перед глазами. А так хотелось.

Возможно, она все-таки опьянела, потому что вдруг увидела на лужайке голого гнома-альбиноса. Он выскочил из тени под магнолией, метнулся к беседке и исчез в ней.

Когда уровень коньяка в бутылке понизился еще на пару-тройку дюймов, гном-альбинос появился вновь, перебежал от беседки к декоративной стене из винограда, за которой находился пруд с золотыми рыбками.