Город: от карты к шагам

Удивительный город, где район бедных и район мигрантов сосредоточен в историческом центре, периферия же, напротив, населена богатыми людьми, хорошо спланирована и избавлена от скученности и грязи, характерных для арабских кварталов центра. Возможно, этому послужила вытянутость города вдоль моря, которое само по себе являлось центром (ловля рыбы, торговые суда, морские путина). Так море, центрирующее на себя берег, оттеснило традиционное разделение суши: районы богатых в центре, бедных – на периферии. Центр Генуи – не в городе, он в море, а еще точнее, в воображаемой точке чаямых, но еще не открытых земель. Генуя похожа на Лиссабон, город также не имеющий единого центра, не подпадающий разделению центр-периферия. Лиссабон жил в ожидании присоединения еще не открытого, но принадлежащего по праву этому народу мореплавателей, покорителей мира пространства. Оттого центр его в море, и весь он раскинут вокруг этого центра, убегающего за горизонт.

Генуя как и Лиссабон – город мечтателей. Здесь энергетикой мечты заряжено все. Город устремлен не внутрь себя – в кварталы наиболее дорогих доходных домов, нет – он устремлен в море – подвижную стихию, которая вплоть до XVII века была подобна космосу, скрывающему мириады не открытых планет-новых земель. Несмотря на то, что Генуя выросла и укрепилась как город промышленного производства (например, название материи джинс происходит от названия города, ибо здесь производили и назвали так ткань для парусов), она обращена не в превращение городских пространств в капитал, она устремлена горизонту возможного. Сколько историй побед и крушений хранят в себе волны?

Двое, изменившие наше представление о соотношении реального и возможного родились в Генуе. Души и воли Колумба и Паганини, опрокинувших границы возможного, были вылеплены этими немыслимо узкими и грязными, однако уходящими в свет и бесконечность моря, улицами. Каждому отчаявшемуся Генуя дарит надежду и окрыляет разлитой здесь мечтой. Ведь здесь, где бы ты ни был, можно пойти еще куда-то.

Бродя по улочкам Генуи, ты становишься частью этого общего драйва за линию горизонта – здесь нет желаний, которые не могли бы осуществиться. Здесь, даже не имея ничего, ты располагаешь всем тем, чего у тебя нет, и живешь среди желаний стать – стать легендой музыки из бедняка с улицы Черной кошки, стать открывателем нового континента, ютясь в малюсеньком домике примостившемуся у самой городской стены. Эта карта неуемных желаний продуцировала и формировала облик Генуи. Не она ли создала Колумба и Паганини? Быть может в этом тайна того, что бедные районы здесь занимают центр? Здесь с небывалой силой сгущались мечты о далеких портах, заморских товарах, неизвестных землях, немыслимых музыкальных пассажах, о тавернах, застланных дымом и запахом рома, об освещенных окнах, в каждом из которых виднеется фрагмент, который воображение виртуозно достраивает до объекта неземного счастья…

Бродя по улочкам Генуи, ты становишься частью этого общего драйва за линию горизонта – здесь нет желаний, которые не могли бы осуществиться. Здесь, даже не имея ничего, ты располагаешь всем тем, чего у тебя нет, и живешь среди желаний стать – стать легендой из бедняка с улицы Черной кошки, стать открывателем нового континента, ютясь в малюсеньком домике примостившемуся у самой городской стены. Именно эта карта неуемных желаний продуцировала и формировала облик Генуи. Не она ли создала Колумба и Паганини? Быть может в этом тайна того, что бедные районы здесь занимают центр? Здесь с небывалой силой сгущались мечты о далеких портах, заморских товарах, неизвестных землях, немыслимых музыкальных пассажах, о тавернах, застланных дымом и запахом рома, об освещенных окнах, в каждом из которых виднеется фрагмент, который воображение виртуозно достраивает до объекта неземного счастья…