Город отравленных душ

— Может чаю? — спросила ласково Лариса.

— Нет, спасибо.

Ирине стало как-то легко и просто. Она не знала с чего начать. Расхотелось рассказывать о прожитом, точно оно было ворованное, краденное у самой себя. И неожиданно сказала.

— Я бы, как и ты хотела бы верить в Бога.

— Так и верь. Прими Бога в сердце, отзовись на его любовь всей душой. Молись и веруй.

— Это не так просто. Я была в нашей церкви. Стыдилась креститься и всё пялилась на мужчин.

— Мне в раннем детстве Божья мать привиделась. Взяла она меня за руку и говорит: «Молись за родителей своих и не осуждай их. Они творят то, чего сами не знают». Ты ж знаешь маму и папу. Царство им небесное! Пусть земля им будет пухом. Пили, дебоширили, сколько горя у меня было! Ночами плакала! Потом стала молиться. Украдкой. Молюсь и молюсь! Откуда ко мне молитвы приходили — не знаю. Всё от Бога. Ты ж помнишь, что мня в школе монашкой прозвали. Рано пошла работать. Потом родители померли. Прости их Господи! Так вот и работаю лаборанткой. Работа дает скромные средства для поддержания тела, а душа и дух поддерживаются молитвами, церковью.

— У меня всё изменилось после того, как исчез муж. Слышала, наверное, он предпринимателем был. Вышел на лестничную площадку покурить и исчез. Седьмой год милиция ищет и ничего. Тут, после этого, со мной всё самое плохое и происходило. Теперь очень злой человек прицепился, в самую грязь меня всё время толкает. Сегодня какое-то, прямо озарение, не могу так больше и всё.

— От Бога это. Он увидел в тебе человека, не погибшего душой. А к злу тебя толкает сатана в облике человека. Жизнь ведь от Бога дана так и прожить ее нужно в служении Богу. Вот давай с тобой сегодня и помолимся. Рассвет начинается. Встретим новый день молитвой, любовью к Богу.

Они поднялись из-за стола. Лариса подала Ирине косынку, чтобы та повязала голову. Встали на колени на коврик, перед иконами, Лариса спокойно произнесла:

— Господи, прости нас грешных!

Ирина с дрожью в голосе произнесла это же за ней.

Узкой полоской заалело напряженно и сильно небо на Востоке. Медленно и неукротимо разрасталась утренняя зарница. Начинался новый световой день. Именно в эту сторону, стоя на коленях, часто крестясь, со слезами на глазах, молились две молодые женщины.

5. Загадка вторая

Я понял, что вижу окружающий мир необычно, объемно, как бы с высоты, сквозь стены зданий, корпуса самолетов и машин пред своей гибелью, точнее исчезновением из этого земного мира. В тот день, семь лет назад, ранним вечером, я вдруг увидел через стену, как жена Ирина в соседней комнате укладывает дочь спать. Та капризничает, хнычет, не желая столь рано ложиться в постель. Мать настаивала, потому что дочь слегка была простывшей, подкашливала и ей нужно было, после выпитого чая с малиной, согреться.

Потом я увидел сквозь стену идущие по улице машины, шоферов сидящих за рулем. Это вовсе не походил на то, как видишь мир в ночной прибор — бледные снующие тела по земле, и не на рентгеновский снимок, с человеческими внутренностями и костями скелета. Я видел всё объемным, во плоти, в цвете, но как бы сквозь паутину или прозрачную пленку. Угадывались и лица, и различалась одежда. Для меня почему-то это было как бы давно ожидаемым, неизбежным. В самом деле, я часто видел во сне подобное, и когда увидел всё в реальном мире, то уже был долгими снами подготовлен всё принять, как должное и неизбежное. Вот еще, видимо, так надо. Кому надо? Это ведь тоже вопрос из разряда риторических. И на него можно ответить словами Маяковского.

В тот вечер, я сказал жене Ирине, что выйду на лестничную площадку и покурю. Та удивилась, я всегда курил на кухне, я пояснил, что дочка кашляет и дым, запах табака будут раздражать ее. Мне не терпелось выйти на улицу, чтобы проверить вновь приобретенное видение мира. Вдруг мне всё это померещилось! Но в душе я был убежден, что не померещилось, что это не фантазия, и я вовсе не шизанулся. Таким видением обладает каждый землянин, но временно утратил его. Ведь должны же мы жить по триста лет, а проживаем едва восемьдесят, и гордимся этим.

Я не стал задерживаться на лестничной площадке, сразу поспешил на улицу. Соседи правильно говорили следователям, когда разбиралось дело о моём исчезновении, что не слышали ни какой борьбы на площадке. Теперь уже не помню, видел ли я то, что происходило в квартирах, когда сбегал по лестнице вниз. Наверное, нет, ибо не концентрировал свое внимание на этом. Впрочем, это, в данный момент, не имеет ни какого значения.