Город отравленных душ

Он сразу увидел Кармаля за столиком, в сторонке. Грузный, с пышными, обязательными для турецких мужчин, усами. Крупный нос, высокий лоб, черные, густые волосы зачесанные назад. На лбу, над правым глазом шрам.

Кармаль в клетчатой рубашке, расстегнутой сверху — виден чёрный жёсткий волос на груди — синих, потертых джинсах.

Он помахал рукой вошедшему Честнухину.

Предложил пиво и водку. Выпили по рюмке. Запили фиолетового цвета пивом.

— Ест будэш? — спросил Кармаль. По лицу видно, что он не сильно пьян. Глаза настороженные, взгляд решительный.

«Чего это его так закрутило?» — подумал Честнухин.

— Так мужчины не поступают. — сказал твердо Кармаль. — Ты получил от меня всё, что требовал, а твоя женщина меня выставила вон.

— У женщин особый склад характера. Это нужно понимать. Сегодня они такие. А завтра совсем другие. На это нужно внимание не обращать.

— Сдэлка, есть сдэлка и условий нужно держать. Отвэчать нужно. Ты мужчина?

— Ну, мужчина, а дальше что?

— Если мужчина, выполняй, то что тэбэ обэщал.

— Я всё выполнил. Ты жил, между прочим, с красивой женщиной, молодой, сексуальной. Что нужно?

— Обэщал год. Паолучилос савсем мало, толко три месац. Хачу ещо. Хочу год был, как договор вели.

— К ней муж вернулся.

— Врош! Он погибал. Сем лет прошол. Она всё расказала. Я помню. У турков хорошая памат.

— Болеть она стала. — Честнухин не знал, что еще соврать.

— Врош! Она крепкая и очень молодая и сильная. Я это тоже знаю. У меня лубовь к ней.

«Дурак, кто ж в молодых, вертлявых баб влюбляется!» — подумал Честнухин и рассмеялся про себя.

Выпили еще.

— Хорошо, я найду тебе другую. — сказал миролюбиво Честнухин, изобразив на лице выражение всё могущего в этом мире человека.

— Нэт. Это Турции не надо. — твердо произнес Кармаль и лицо его стало пунцовым.

— Хорошо, я верну тебе все те материалы, которые взял у тебя. И доллары верну.

— Нэт. Это уже Турции не надо.

— А что твоей Турции, вообще, надо?

— Ирина. Я возьму ее с собой. У мэня скоро отъезд отпуска.

— Найдём помоложе, чукчаночку. Пальчики оближешь. Верной будет до гроба. Ирина тебе в Турции рога наставит.

— Это Турции не надо.

— Сдалась тебе эта Турция. Давай еще выпьем. Потом покумекаем, что делать. Хотя, чт^^^

^^^ане еще сидели две компании — это четверо молодых людей, за столиком в самом центре зала и двое мужчин средних лет, в сторонке, за столиком у эстрады. Ни тех, ни других Честнухин не знал. Подумал, что это заезжие, теперь много людей приезжает в город в командировку.

— Когда в отпуск собираешься?

— Скоро. — уклончиво ответил Кармаль. Взгляд его был всё так же настороженным и твердым. Пил он мало и потому не сильно пьянел.

— Может, купишь у меня соленую рыбу? Первый сорт, икра высшей категории.

— Это Турции не надо.

— Да, что ты, к этой Турции прицепился? Красная рыба везде нужна. Можешь поговорить с вашим завхозом — пусть у меня купит.

— Нэт. Ти стал, как человек, нет доверия. Ты опьят будэщ обманывать. Ты привык к этому. Нэт. Дел больше нэт.

— Все мы честные на столько, за сколько нашу честность купят.

— Не понал. Кто, что покупает? Когда твой ответ на отношения Ирины?

— Скоро. Позвоню тебе.

Честнухин бросил взгляд на часы. Время близилось к четырем утра. Он ужаснулся. Завтра рабочий день. Впрочем, на работе он появлялся так же случайно, как и непосредственный руководитель телерадиокомпании Бугров.

— Нет, конкретик. Говори точно! — настаивал турок, всё так же цепко всматриваясь в глаза Честнухина.

«Чтоб ты захлебнулся пивом!» — подумал тот.

— Ты очень не совсем надежный! Мне нужно знат точно ответ насчет Ирин.

— Хорошо! Я сейчас ей позвоню, — встрепенувшись, ответил Честнухин.

Он достал мобильный телефон из кармана. О, ужас, он совсем забыл телефонный номер Ирины. Выпученными глазами смотрел на свой мобильник и не мог вспомнить. Главное, не мог вспомнить хоть какой-то номер, даже собственного телефона.

— Ты по какому телефону мне звонил? — спросил он у Кармаля.

— По мобиль, — ответил тот.

— Это я понимаю. Номер какой?

— Ти что, не знаешь свой номер? — удивился турок.

— Забыл. Выпил вот, и забыл.

Кармаль назвал номер мобильного телефона Честнухина. Но тот не запомнил его.

— Я ничего не помню, — обалдело произнес Честнухин и его маленькие поросячьи глазки стали будто стеклянными. — Мне пора домой. Я пьян, как гусь.

Шатаясь, он поднялся из-за столика и направился к выходу. Он ничего не помнил, даже, как его самого зовут, какая у него фамилия, где он работает, с кем живет. Он забыл и о том, что к ночному клубу «Баклан» приехал на машине. Он шел извилисто по улице, нещадно матерился и более ничего не помнил. В его словесном лексиконе остался один мат. В душе — пустота.