Город Перестановок

– Зачем показываться ламбертианам прямо сейчас? – вновь спросила она. – Почему не послать вперёд Рупор подготовить почву и удостовериться, что они готовы встретиться с нами? Там, внизу, нет животных крупнее осы и ни одного с внутренним скелетом и ходящего на задних ногах. Человекообразные роботы ростом по сто восемьдесят сантиметров будут смотреться как выходцы из кошмара.

Ответил Репетто:

– Новые стимулы не выводят ламбертиан из равновесия. Шок им не угрожает. Зато мы наверняка привлечём их внимание.

Дарэм добавил:

– Мы идём открыть им, что создали их вселенную. Стесняться не приходится.

Они вошли в верхние слои атмосферы над ночной стороной планеты. Суша и океан в равной степени были почти совершенно залиты тьмой: ни лунного света, ни звёзд, ни искусственного освещения. Корабль завибрировал, приборная панель в пилотской рубке загудела, а поверхность одного из дисплеев слышно хрустнула. Затем радиоконтакт прервался из-за окружившего корпус слоя ионизированного газа, и им ничего не оставалось, как вернуться в квартиру, пересидеть это время. Мария смотрела на золотистые башни Города и взвешивала, какова мощь их величественной, броской неуязвимости против неопровержимой логики торможения, которую только что испытала на себе.

Вернулись они к последним секундам спуска уже после раскрытия парашютов. Соприкосновение с почвой прошло относительно гладко: может быть, Марию предохранил её гравитационный фильтр. Они вылезли из противоперегрузочных кресел и подождали, когда корпус остынет: камера показывала вокруг почерневшую траву, но, сохранив верность прогнозу, огонь почти сразу погас.

Репетто распаковал Рупор, хранившийся в шкафчике, вскрыл канистру с роботами-насекомыми и вытряхнул их в воздух. Мария поёжилась, пока рой бесцельно гудел вокруг несколько секунд, прежде чем собраться в одном из углов рубки плотным строем.

Дарэм открыл двери шлюза – сначала внешнюю, потом внутреннюю. Роботы не нуждались в пневме, однако конструкторы «Посланника», должно быть, поиграли с идеей закодировать в «Автоверсуме» биохимию человека – в самом деле создать «инопланетян», которые могли бы встретить ламбертиан как равных, без возни с хитроумными масками.

Они вышли на обожжённую почву. Стояло раннее утро. Мария помигала на яркий солнечный свет в ясном белом небе. Тепло на коже робота ясно и отчётливо достигало её; сине-зелёный луг тянулся повсюду, насколько она могла видеть. Мария двинулась прочь от корабля, приземистого усечённого конуса из керамики; его белое жаропрочное покрытие было испещрено неровными полосами копоти, а позади, на юге, открылись предгорья. Склоны заросли пышной растительностью, но вершины оставались голыми, ржаво-красными.

Воздух наполнял хор негромких скрипов и жужжание. Она бросила взгляд на Рупор, но тот повис рядом с Репетто почти бесшумно; звуки неслись со всех сторон. Некоторые голоса Мария признала: она прослушала кое-какие из неразумных видов, пробежавшись по истории эволюции, породившей ламбертианскую манеру общения, – ничего экзотического ни в одном из звуков не было. С тем же успехом она могла слышать цикад, пчёл, ос, москитов. Когда с востока подул слабый ветер, принесший нечто, напомнившее обонятельному аппарату робота запах солёной воды, Марию вдруг настолько затопил этот скромный комплекс чувственных ощущений, что она думала, у неё подкосятся ноги. Однако этого не случилось – намеренной попытки свалиться в обморок она не сделала, так что робот просто стоял, будто статуя. Подошёл Дарэм.

– Вы ведь никогда не бывали на Ламберте прежде?

Мария нахмурилась.

– Каким образом?

– Неактивным. Большинство исследователей «Автоверсума» так поступали.

Мария вспомнила, как Земански на первой встрече с Группой Контакта предлагала использовать виртуальное присутствие. Нагнувшись, Дарэм сорвал горсть травы, потом разбросал в стороны стебельки.

– Но вот такого мы никогда раньше не могли сделать.

– Аллилуйя, боги приземлились. И что вы собираетесь делать, если ламбертиане потребуют чуда? Сорвёте в доказательство своего всемогущества несколько листочков?

– Космология. Первичное облако. Нужное количество каждого элемента.

Мария не удержалась от скептического взгляда. Дарэм надавил:

– Вы на чьей стороне? Это же вы разрабатывали первичное облако! Изначальная топография – ваш набросок! Вы создали предка всей ламбертианской биосферы! А я лишь хочу рассказать им об этом. Это правда, и им придётся посмотреть ей в лицо.

Мария озиралась, лишившись дара речи. То, что этот мир – не её творение, стало яснее, чем когда-либо: он существовал сам по себе. Она возразила:

– Разве это не всё равно, что сказать… будто ваш оригинал из плоти и крови был лишь сумасшедшим со странными галлюцинациями? И что любое другое, лучшее объяснение, изобретённое им для своей жизни, было ошибочным?

Дарэм помолчал. Потом ответил:

– На кону Элизиум. Чего вы от нас хотите? Чтобы мы картировали себя через биохимию «Автоверсума» и перебрались сюда жить?

– Я видела места и похуже.

– Через миллиард лет солнце остынет. Я обещал этим людям бессмертие.