Город Перестановок

Она подождала, глядя в пустое рабочее пространство и борясь с искушением изменить задание, приказать программе показывать симуляцию на всех стадиях, что существенно замедлило бы работу. Через несколько минут перед ней возникла покрытая трещинами равнина, пронизанная серебристым светом. Безымянное солнце – ослепительное и раздутое, а при таком низком положении в небе ещё и слишком белое – превратило цепочку спящих вулканов на горизонте в чёрный силуэт, напоминающий ряд остроконечных зубов. На переднем плане поверхность равнины выглядела стеклянистой, негостеприимной.

Мария подняла точку обзора до тысячи метров, а потом заставила её скользить на восток. Рельеф повторялся, лишь угрюмые симметричные конусы потухших вулканов разнообразили трещиноватые лавовые равнины. Эти конкретные, детальные пейзажи были не более чем серией компьютерных «художественных зарисовок», созданных по её запросу из чисто статистических данных о топографии планеты; сама по себе симуляция не имела дела с какой-то ерундой вроде отдельных вулканов. Прогулки по планете – слишком расточительный способ что-либо выяснять, но было сложно устоять перед искушением поиграть в исследователя, сделать вид, что тайны этого мира приходится раскрывать ценой жестоких усилий, опираясь лишь на его внешний облик. Хотя в действительности всё обстояло ровно наоборот. Мария нехотя зафиксировала изображение и перешла прямиком к лежащим в его основе численным данным. Опять атмосфера слишком разрежена. И на этот раз – почти никакой аквы.

Она вернулась назад по истории симуляции, чтобы посмотреть, куда подевалась аква

, но в этой версии Ламберта никаких значительных океанов не было, как и полярных ледяных шапок или атмосферной влаги. Мария произвела незначительные изменения в составе первичного газопылевого облака, увеличив долю синих и жёлтых атомов, в надежде, что это позволит Ламберту обзавестись более густой атмосферой. Вместо этого более половины мусора в поясе Койпера уплотнилось и образовало новую стабильную планету на внешней орбите. Вследствие этого в Ламберт попадало гораздо меньше ледяных комет из внешнего пояса, лишив планету главного источника аквы и большей части атмосферы. Газ, высвобождаемый извержениями вулканов, оказался плохой заменой: давление было слишком низким, а химия – совершенно неправильной.

Мария уже пожалела, что раскрывала рот. А ведь пришлось потратить целый час, чтобы убедить Дарэма по телефону придать Ламберту подобающее астрономическое окружение и геологическую историю, восходящую к моменту рождения местного светила.

– Если мы преподнесём этот мир в готовом виде и скажем: «Смотрите, он может существовать в „Автоверсуме“», – очевидный ответ: «Да, может существовать

, если поместить его туда вручную. Но это не значит, что он мог бы там сформироваться». Если же мы продемонстрируем диапазон начальных условий, приводящих к образованию планетарных систем с пригодными для жизни мирами, то одним элементом неопределённости, который смогут использовать против нас, будет меньше.

В конце концов Дарэм согласился, и она приобрела готовую программу моделирования планетных систем, непочтительно называвшуюся «Казино Лапласа», приспособила её к физике и химии «Автоверсума» – не к глубинной физике клеточного автомата «Автоверсум», но к макроскопическим последствиям её законов. В основном последние сводились к перечню свойств существующих в «Автоверсуме» молекул: значения энергии связи, температуры плавления и кипения при разном давлении и так далее. Аква не была просто водой под другим названием: жёлтые атомы не вполне идентичны азоту. И хотя некоторые химические реакции можно было перенести один к одному, при глобальном расслоении фракций, происходящем в протозвёздной туманности, незначительные различия в относительной плотности и летучести могли оказать значительное влияние на конечный состав каждой из планет.