Город Победы

– Похоже, эта ведьма одарила нас царством недочеловеков, – кричал он. – У этих людей мозгов не больше, чем у коровы, вот только вымени у них нет, и молока они дать нам не смогут.

Букка, обладавший из них двоих самым развитым воображением, положил Хукке на плечо руку, желая успокоить.

– Не переживай, – увещевал он, – даже человеческим детям требуется какое-то время, чтобы вылезти из своих матерей и начать дышать воздухом. Когда они появляются на свет, то представления не имеют, что им следует делать, они просто ревут, смеются, писают, какают и ждут, что обо всем позаботятся их родители. Я думаю, все, что сейчас происходит, происходит потому, что наш город все еще рождается и все эти люди, в том числе и взрослые, пока дети, и нам остается только надеяться, что они быстро вырастут, ведь матерей, способных о них заботиться, у нас нет.

– Если ты прав, что, по-твоему, мы должны делать с этой недорожденной толпой? – поинтересовался Хукка.

– Надо ждать, – отвечал ему Букка, который не смог придумать ничего лучше. – Вот он, первый урок, который преподносит тебе твое недавно обретенное царствование: терпение. Мы должны позволить нашим новым гражданам – нашим подданным – стать настоящими, взрастить свою недавно обретенную самость. Знают ли они вообще, как их зовут? Или как появились на свете? Это проблема. Может, они быстро изменятся. Может, уже к утру станут мужчинами и женщинами, и мы сможем говорить с ними обо всем. Пока этого не произойдет, ничего нельзя сделать.

Полная луна взошла на небе, точно ангел спустился, и искупала новый мир в своем молочном свете. В эту благословленную луной ночь братья Сангама поняли, что акт творения был лишь первым в длинной череде необходимых актов и что даже мощная магия семян не сможет обеспечить их всем необходимым. Они чувствовали себя опустошенными, изможденными всем тем, что произвели на свет, а потому отправились во дворец.

Похоже, игра здесь шла по другим правилам. Подходя к ведущим в первый двор арочным воротам, они увидели команду прислужников в полном составе, застывшую перед ними, словно статуи – конюхов и стремянных, замерших рядом со своими недвижимыми лошадьми, как будто их кто-то заморозил, музыкантов на сцене, склонившихся над своими беззвучными инструментами, и бессчетное количество домашних слуг и помощников, разодетых, как того требует работа у самого царя – в украшенные кокардами тюрбаны, вышитые кафтаны, туфли с загибающимися вверх острыми носами, ожерелья и кольца. Не успели Хукка и Букка пройти сквозь ворота, как эта сцена ожила и все обратилось в шум и суматоху. Придворные ринулись к ним наперегонки, желая сопровождать, и оказались вовсе не большими детьми, как это было на городских улицах, а взрослыми мужчинами и женщинами, образованными и отлично владеющими речью, полностью готовыми к исполнению своих обязанностей. К Хукке подошел ливрейный лакей с короной на красной бархатной подушечке, и счастливый Хукка водрузил ее себе на голову; заметим, корона подошла ему идеально. Он посчитал, что забота слуг во дворце причитается ему по праву, но Букка, шедший на два шага позади него, придерживался иного мнения.

– Похоже, даже волшебные семена по-одному работают для тех, кем правят, и по-другому для тех, кто правит, – рассуждал он, – но, если те, кем правят, останутся неуправляемыми, ими будет непросто править.

Спальни оказались обустроены настолько по-царски, что вопрос о том, кому в какой спать, разрешился сам собой, без споров, были там и камергеры, готовые принести им ночные наряды и показать шкафы, ломящиеся от одежд, соответствующих их царскому статусу. Но братья слишком устали для того, чтобы побольше узнать о своем новом доме или интересоваться наложницами, и уже через несколько мгновений заснули крепким сном.

Утром все было по-другому.

– Как там сегодня город? – поинтересовался Хукка у придворного, который пришел к нему в спальню открыть шторы.

Слуга обернулся и низко поклонился ему.

– Все, как всегда, отлично, сир, – ответил он, – город процветает под началом Вашего Величества, сегодня и всегда.

Хукка и Букка оседлали лошадей и поскакали в город, чтобы своими глазами увидеть, как обстоят дела. Они с изумлением обнаружили, что столица занята своими делами, с многочисленными взрослыми, которые ведут себя как взрослые, и детьми, которые носятся повсюду, как это и полагается детям. Все выглядело так, будто эти люди живут здесь долгие годы, что они провели здесь детство, повзрослели, переженились и нарожали собственных детей, будто у них есть воспоминания и истории, будто это сообщество существует уже очень долго, будто это город, где есть любовь и смерть, слезы и смех, верность и вероломство – все, что присуще человеческой природе, все, что, соединяясь воедино, придает жизни смысл, все, что появилось на этот свет из волшебных семян. Городской шум, крики уличных торговцев, лошадиное ржанье, скрип повозок, песни и ругань разлились в воздухе. В барачном городке огромная армия, в полной боевой готовности, ожидала приказов начальства.