Город Победы

Когда царь вместе со своим главным министром, старшей женой и двумя наиболее искусными воинами отправился вести войны, Мадхава Ачарья, ничуть не впечатленный назначением на место регента женщины, решил, что образовался вакуум власти, и поспешил этим воспользоваться. Он произнес серию мятежных речей – символически усевшись со скрещенными ногами под любимым баньяном Видьясагара, он утверждал, что Биснага слишком далеко ушла от того, что проповедовал Видьясагар, слишком далеко от того – он практически сказал это, – что угодно богам. Он возобновил массовые богослужения, давным-давно утратившие популярность, и собирал большие толпы, создав в Мандане базис для власти, который все отлично видели. Мадхаве было трудно принять реформы Пампы Кампаны, и его первые же резкие высказывания против них, в особенности связанные с удалением священнослужителей из самого сердца образования, нельзя было игнорировать.

В этот момент Пампа Кампана задумалась о возрождении Ремонстрации или хотя бы о том, чтобы создать новое движение на ее руинах.

Лишившись воздуха, радикальные идеи могут иссякнуть, и после того, как во времена Дева Райи Новая Ремонстрация вошла в правительство Биснаги и сделалась скорее частью правящей верхушки, нежели протестным движением, вскоре наступило время, когда это движение больше не было актуальным или необходимым и распалось. К настоящему моменту это была уже древняя история, но как только шпионы Пампы Кампаны заверили ее в том, что ее реформы в области образования пользуются популярностью, она тут же поручила им создать движение, которое будет защищать эти реформы. В своей поэме она также намекает на то, что возобновила свои нашептывания, благодаря чему многие жители Биснаги приняли ее сторону. Нашептывание далось ей еще сложнее, чем в последний раз. Она снова чувствовала свой возраст. Или это в мире произошла некая перемена, и появились люди, которые не поддавались ее сладкому шепоту, люди, чья приверженность своим идеям лежала в иной плоскости и ее невозможно было поколебать, незыблемые люди, преданные Мадхаве Ачарье так, словно он был пророком, а не простым священнослужителем. К счастью, были и другие, чьи уши с радостью внимали ее беззвучному шепоту, и было похоже, что их все же больше, чем адептов культа Мадхавы. Так что Пампа Кампана продолжала свою ночную работу, несмотря на то что она требовала больших усилий и выматывала сильнее, чем раньше; лишь убедившись в достаточном количестве тех, кого в случае необходимости можно будет поднять на свою защиту, она попросила Мадхаву Ачарью встретиться с ней в матте.

“…Ибо я не враг тебе!” Мы можем обоснованно предположить, что и на самом деле с этими словами царица-регент обратилась к главе Манданского матта, вероятно, лично. Более того, мы располагаем ее собственным подробным описанием этой встречи в верхах, описанием, в котором она отказывается от присущего ей лиризма, чтобы в практическом ключе рассказать о том, как заключаются политические сделки.

Они встретились наедине, в закрытой и охраняемой комнате в самом сердце комплекса Манданы. В знак уважения Пампа Кампана не стала просить Мадхаву Ачарью склоняться, чтобы соответствовать ей по росту, хотя, будучи царицей, занимающей место царя, имела на это право. Это был ее способ дать понять, что они встречаются на равных. Мадхава Ачарья заявил, что тронут ее жестом и перешел к делу. Вскоре обоим стало ясно, что каждый из них может в любой момент заставить выйти на улицы Биснаги огромную толпу людей, так что ситуация зашла в тупик. В распоряжении Пампы Кампаны имелись батальоны, оставленные для охраны города, и это было ее преимуществом, однако, как поспешил заметить Мадхава Ачарья, если она станет использовать этих солдат против граждан самой Биснаги, то тут же утратит свое другое преимущество, популярность, и с большой вероятностью может столкнуться с мятежом среди солдат и беспорядками на улицах. Так что это преимущество было скорее номинальным, использовать его на практике было нельзя.

Чтобы выйти из тупика, Пампа Кампана сначала сделала ему предложение, а затем разыграла свою козырную карту. Все время, начиная с эпохи Букки I, Манданскому матту были представлены ограниченные возможности прямого взимания налогов для поддержания собственной работы. Царица-регент предложила значительно расширить эти возможности, благодаря чему Мандана станет богаче, чем когда-либо, и сможет финансировать в матте альтернативную систему образования, акцент в которой будет делаться на вопросы веры и традиции, в то время как школы Пампы Кампаны сфокусируются на других вещах.

Другими словами, это была взятка.