Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)

Я прищурился на сороконожку, прикрывая ладонью глаза от сыпавшихся сверху мелких камешков, и удивился ничуть не меньше. И правда, сороконожка... Вот только она размером с хороший такой пассажирский железнодорожный состав. Обычно сороконожки, наверное, вдвое поменьше. А эта с трудом протиснулась в центральный распределительный коллектор.

Она бежала, быстро перебирая лапками, тянулись, тускло поблескивая хитиновой броней, сегменты тела, а я все никак не мог оторвать взгляда. Вот это сороконожка!.. Чего только не наглядишься в канализации.

Подошел Обрез, немного опасливо косясь на сороконожку, уселся рядом.

— Может, ее подстрелить? – предложил он.

— И она нас всех придавит, – осадил я. – Она же неопасна, оставь ты ее в покое.

Обрез пожал плечами и усмехнулся, разглядывая бесконечную сороконожку.

— М-да, – протянул он. – Чудо...

Ласточка дрожала, будто ее ледяной водой на морозе окатили, и прижималась ко мне, судорожно цепляясь за куртку. Я осторожненько коснулся ее плеча. Она тихонько вскрикнула и подскочила аж на полметра, тут же, впрочем, забившись обратно в щель между мной и стенкой.

— Ты чего? – еще больше удивился я.

— У-у меня энтомофобия... – приглушенно донеслось откуда-то из складок моей куртки. – Я ее боюу-усь... Скоро она там уйдет?..

Обрез фыркнул.

— Не ты одна, – сказал он.

Меня вдруг охватило совершенно неуместное желание обнять ее, уберечь, защитить – любой ценой. Смешно. От кого?! Не от сороконожки же. Но она так боялась, так прижималась ко мне, что вызвала в душе какую-то щемящую нежность. Я невольно рассмеялся и потрепал ее по голове.

— Эй, ну довольно уже! Она сама нас боится.

Аретейни пискнула:

— А я все равно боюсь. – И завозилась, забиваясь еще глубже. Я вздохнул. Сороконожка кончилась.

— И где мой фотоаппарат?.. – тоскливо вздыхал кто-то, кажется, Даклер. – Эх...

— Дома, наверное, – предположил кто-то.

Остальные рассмеялись. Вот и хорошо. Пускай лучше смеются.

Тут послышались чьи-то легкие шаги.

Все разом насторожились. Хвост сороконожки, наконец, исчез за поворотом. И, словно бы взамен из-за того же поворота показалась детская фигурка. Я сцепил зубы, останавливая ругательство – кто еще за нами потащился?!.. Мало нам, можно подумать, двух детей – теперь еще и третий подоспел?.. Но фигурка была незнакомая. Рядом с ней бежала огромная лохматая собака. Что за бред – откуда здесь дети и собаки…

Кто-то вскинул оружие, и я перехватил его руку:

— Погоди стрелять.

Чем черт не шутит – может, и правда, ребенок. Поезда же есть…

Да, вы все верно поняли: я не заткнусь с этими несчастными поездами.

Конечно, это может быть и оборотень. Но два оборотня в одной канализации – это слишком.

Аретейни за моей спиной, наконец, соизволила высунуть нос. Убедилась, что сороконожка исчезла, и заметно расслабилась. А фигурка тем временем, подошла поближе и, как ни в чем не бывало, помахала рукой. В свете фонариков она оказалась ребенком примерно чуть старше Лесли, но младше Нэйси, в старой кожаной курточке и со светлыми стриженными волосами. Нет, это точно не тварь – аура у нее была человеческая, теплая, ровно пульсирующая.

— Не стрелять, – повторил я.

— Дядьки, – удивленно проговорил ребенок. – Ух ты… А вы откуда? Эй! – тут же возмутилось дите и обличающе ткнуло в меня худым пальцем. – Убери оружие! Это нечестно! Вишь, я без оружия.

Вид у меня, наверное, был, мягко говоря, удивленный. А ребенок демонстративно показал тонкие ладошки – никакого оружия у него и, правда, не было, ни в руках, ни где-либо еще.

Аретейни

Вот, честное слово, неожиданно. Многого я от этого города ожидала – но чтобы в канализации разгуливали дети – это уже перебор. Дэннер и остальные подняли оружие, и я их прекрасно понимала. Нечего ребенку делать в канализации. А раз уж ребенок тут есть – то еще далеко не факт, что это действительно ребенок. Нэйси и Лесли даже переругиваться на минутку прекратили.

— Убери оружие! – сказал ребенок. – Это нечестно. Видишь, я без оружия.

Дэннер тряхнул волосами, отбрасывая их за спину и открывая лицо. Ребенок ахнул и невольно подался назад. Еще бы.

— Зато я – с оружием. И я настоятельно рекомендую тебе покинуть зону моего прицела.

Ребенок поглядел на Дэннера, поглядел на пистолет и – молча свернул в один из боковых коридоров.

— Очень надо, – донеслось оттуда.

А мы пошли дальше, озадаченно примолкшие и крайне удивленные. Я перехватила чей-то вопросительный взгляд и только развела руками – мол, не спрашивай.

— Дэннер, ты это зря, – в шутку упрекнул коренастый коротко стриженый мужчина с продолговатыми черными глазами и шрамом на щеке. – Неужели у тебя поднимется рука на представителя вида Homo Sapiens женского пола?

— На представителей вида Homo Sapiens женского пола у меня, как правило, другое поднимается, – отпарировал Дэннер. Я невольно хихикнула. – Но все зависит от ситуации.

— Верю, – фыркнул мужчина. Джонни, кажется, так его звали. Во всяком случае, мне послышалось, что так к нему обращался Дэннер.

— А тварей еще много? – поинтересовался кто-то сзади.

— Много, – обернулся Дэннер. – Работы до конца жизни хватит, не переживай.

Спросивший надулся.