Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)

— Так и помогать – сообщить надо! Если мы пропадем – Кондору это вряд ли чем-то поможет.

Алиса задумалась на минуточку, но в итоге не согласилась со мной.

— Нэйси, мы не пропадем. С чего бы это нам пропадать?.. Мы осторожненько.

— Так обычно наш командир говорит, – буркнула я, выбираясь вслед за ней и перелезая через перила. Не нравилось мне все это. Ох, не нравилось.

Дэннер

Из ресторана мы вышли, когда совсем уже стемнело. В голове изрядно шумело от коньяка – да и не только от него, если быть точнее. Не догоняйся мы с Ласточкой вином напоследок – были бы сейчас трезвые.

К вечеру похолодало, но небо оставалось ясным, что было мне очень непривычно – для меня было бы обычным делом, если бы на нем висело серое облако. Или черное. И красноватого дыма здорово не хватало – сейчас я скучал по нему, словно по старому другу. Храм бы сюда...

Что-то я замечтался. А вообще, все здесь было непривычно. К примеру, я впервые в жизни видел целый и не ржавый троллейбус – и он ехал. Серьезно. Он ехал. Он не стоял на месте ржавым облупившимся остовом, из которого несет падалью и торчат вороньи гнезда. И это было удивительно. Он был ярко освещен изнутри электрическим теплым светом, и в нем было тепло, и мотор исправно работал. К нам подошел человек в синей фуражке.

— У вас билетики есть? – спросил он, показав мне удостоверение – правда, бесполезно, у меня все равно в глазах двоилось. Но кондуктор попался понимающий, и в милицию нас сдавать не стал, о чем меня удивленно проинформировала Аретейни громким шепотом на весь троллейбус. Я машинально принялся тереть ухо, а кондуктор подмигнул мне и даже штрафовать не стал.

— Фиг с вами, – сказал он. – Понимаю.

Я благодарно улыбнулся. На большее меня не хватило. Ласточка спала, устроившись головой у меня на плече, и я ее придерживал одной рукой, чтобы не стукнулась носом об впередистоящую скамейку. Я думал, она обязательно пропустит остановку, но она, оказывается, не так уж и уснула. Во всяком случае, в нужный момент она встрепенулась и сонно проинформировала:

— Выходим.

Я спрыгнул на влажный асфальт и помог спуститься ей. Ласточка ухватилась за мою руку – да так и не отпустила. Правильно, чего еще делать, когда шатает. Она обхватила себя за плечи одной рукой, затем даже с первой попытки прикурив сигарету, поинтересовалась:

— Мы сейчас домой или дальше гулять?.. Простите меня, я просто двое суток не спала, поэтому торможу... но кофе решит проблему.

— Давай я тебя домой провожу, – предложил я. Нечего ей себя мучить – и так здоровье у нее ни к черту. В туман такой экстрим. Но Ласточка активно замотала головой. Затем подняла неожиданно ясный взгляд и смущенно улыбнулась.

— Я тебе надоела, да?

Мне захотелось ее по голове разок стукнуть за такие заявления. Не человек, а банка с комплексами. Причем, консервная банка. Без ножа ну никак не вскроешь и не достучишься с разумными доводами. Ничего такого я, разумеется, не сделал. Пришлось терпеливо вздохнуть, ободряюще пожать ей руку и спокойно втолковать, в чем, собственно, дело.

— Ты устала. Тебе поспать надо. А я уж не пропаду, как-нибудь.

— Надоела – так и скажи, – зачем-то уперлась Ласточка. Я едва не взвыл.

— Да нет же! О тебе же, родная, беспокоюсь, между прочим.

Она снова улыбнулась – на этот раз легко и радостно.

— А не надо за меня беспокоиться. Я в порядке.

Вот, упрямая. А, я, кажется, об этом уже где-то упоминал. А Ласточка предложила:

— А пойдем ко мне чай пить.

Я скептически оглядел ее на предмет осиливания процедуры чаепития. Нет, исключено. Вырубится, едва переступив порог. Зачем расстраивать отказом? Знаю же, что она себе после этого там напридумывает.

— Идем.

...Квартира оказалась небольшая, но уютная. Уютная в смысле энергетического фона. Я осторожно переступил разбросанные на полу книги и какие-то эскизы, пока хозяйка поливала себе голову холодным душем с целью прийти в себя, поднял один листок. На нем был изображен чей-то портрет. А она, оказывается, неплохо рисует. И чего стесняется?.. Непонятно.

Тем временем Ласточка появилась из ванной, встряхнула мокрыми волосами и отправилась ставить чайник. Она заметно ожила. Ну, да, я бы тоже на ее месте ожил.

— Тебе черный или зеленый? – обернулась она при виде меня. Я с трудом подавил желание отвести с ее лица прядь волос и улыбнулся в ответ.

— Все равно.

Ласточка фыркнула, поставила на стол две коробочки с чаем и принялась декламировать считалочку, поочередно в ритм указывая на них.

— Шла машина темным лесом, за каким-то интересом, инте-инте-интерес, выходи на букву «с». Зеленый. – Она отвернулась, извлекая с полки заварочный чайник в горошек. – Знаешь, я, похоже, в тебя влюбилась. Спасибо за вечер. И гляди, остановку не проспи, когда домой полетишь, а то я беспокоюсь. – Аретейни обернулась с улыбкой, продолжая возиться с чайниками. А я едва со скамейки не свалился. Ласточка, как ни в чем не бывало, поставила перед моим носом кружку. – Ты чего? У тебя такое лицо, будто ты единорога на стенке углядел. Эй...