Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)

Как сквозь речную воду, в глубине зеркала проступали смутные образы. Мы увидели знакомый покосившийся забор – вот только теперь половины его не было, а была серая зола, на которой глубоко пропечатались множество следов – люди, твари, и даже будто бы колеса, оставившие две глубокие колеи. И множество собачьих трупов. Чуть поодаль колеса вмазали в золу тварь покрупнее, и всюду стыли кровавые лужи.

— Черта проснулась! – вскрикнула Нэйси. – А это…

В золе тускло поблескивала металлическая заколка с камешками.

— Это Аретейни! – Нэйси вцепилась в собственный ремень. – Ее заколка! Что с ними?!

— А Дэннер? – Я протиснулась вперед. И немедленно картинка сменилась: я увидела его. Узнала гостиную Лаэрри, и маленький диванчик, на котором лежала Лидия. Мертвая. Рядом с Дэннером стояла незнакомая девочка, грязная и босая.

— Ой, Лидия!.. – Нэйси захрипела и зажала рот ладонями. – Твари – в доме?!

— Это не твари, ее застрелили… – Мне сделалось плохо.

— И еще изнасиловали, – тихонько ввернул Гич. – И поиздевались перед смертью. Это люди.

— Не может быть! – рассердилась я. – Люди так не поступают!

Рука Гича опустилась мне на плечо. Второй рукой он обнял дрожащую Нэйси.

— Ты еще не знаешь, как поступают люди, найра.

— А где Аретейни?! – всхлипнула Нэйси. – Где моя сестра?..

Вначале мы увидели Лесли и Обреза. И то, как их поглотил белый огонь. Потом – Дэннера, он держал на руках мертвое тело. У Аретейни были широко распахнутые, абсолютно белые глаза, серо-синее лицо и прямые седые волосы. Я почувствовала, что задыхаюсь от слез.

— Почему, Гич?! – заорала Нэйси, разворачиваясь. – Почему мы опоздали?! Они все в тумане, все!!

— Нэйси, не все… – выдавила я. – Дэннер еще живой…

— Да ему недолго осталось! – Нэйси рыдала, и даже не пыталась вытирать слезы. – Ты посмотри на него! Нам некого больше спасать!!..

— Это не так… – начал Гич.

— А ты посмотри!

— Послушай меня, маинганс. – Гич не повысил голос, но его тон вдруг заставил нас заткнуться. – Портал показывает один из вариантов. Не факт, что так и будет.

— А можно все исправить?.. – тихонько проговорила Нэйси, распахнув почерневшие от горя глаза. – Можно?

Гич осекся и замолчал.

— Говори, – строго потребовала Нэйси. – Ты знаешь.

— Не все, – помолчав немного, нехотя отозвался Гич. – Но кое-что можно.

Нэйси подошла к нему совсем близко, глядя прямо в глаза.

— И что для этого нужно?

Дэннер

Остальных я нашел там же, где и оставил. Лаэрри умерла в своей кровати, ну, а Горислав – рядышком с ней. Он даже после смерти не выпустил ее руки. Должно быть, хотел успокоить… Их особенно не трогали – тяжелораненая женщина и старик, какую они могут представлять угрозу. Застрелили, просто, чтобы лишний раз не мешались.

В спальне делать было нечего, и я развернулся к выходу, как вдруг одна из деревянных панелей стены с грохотом вылетела, и навстречу метнулась знакомая фигурка.

— Дэннер!! – прошептала фигурка, обхватив меня за пояс. – Где ты был?!

— Нэйси… – Я вдруг понял, что ноги не держат, и опустился прямо на пол. Нэйси и Октябрина уселись рядом, по обе стороны, а я уже ничего не замечал. Ничего и никого. Я все еще смотрел на посиневшее, перекошенное в последней агонии, лицо Лаэрри.

Ну, отчего мне дома-то не сиделось?!.. Черт, черт, черт! Что за шило, спрашивается, вытолкало меня на городские улицы! Я же мог остаться здесь, и тогда они все были бы живы – Лидия, Горислав… и Ласточка. Все! Я мог их защитить, не допустить этого!

Нет, я, как, – в туман меня, кретина, – всегда, полез в драку. Полез, чтобы спасать других людей, бросив на произвол судьбы самых близких!

Хотелось выть и биться головой об пол, хотелось надавать себе по зубам, да и, вообще, много, чего хотелось. Но ничего этого я сделать не мог, будто меня снова укусил оборотень, будто кто-то взял, да и выпил все силы. Лучше бы мне вовсе на свет не появляться, я только все порчу!

— Дэннер… – позвала Нэйси, но я самым наглым образом завалился на пол, закинув руки за голову и глядя на потолок.

Убейте меня. Пожалуйста. Уберите меня отсюда, пока я не натворил новых бед.

Хотя, куда уж хуже-то.

— Да он устал просто, – донесся тихий шепот Октябрины. Я закрыл глаза.

— А где Ласточка?

— Кто?..

— Аретейни. Где Аретейни?

— У нее были дела, она осталась. Пойдем на кухню, пусть он поспит…

Я свернулся калачиком, уткнувшись носом в собственную руку.

Убейте меня, а?

Я серьезно…

На встречу с Ласточкой я, разумеется, опоздал. Но было уже все равно – ведь самой Ласточки больше не было. А тварь я звал так по привычке. По старой привычке – ее именем… Пройдясь немного по темным улицам, я вернулся в бар.

Здесь все было разворочено, как, впрочем, и во всем городе. Пара-тройка трупов уже обглодана тварями, валялись перевернутые столы. Я переступил кровавые лужи, подошел к стойке.

«Слушай, Чернявый, а давай конкурс устроим! Кто тебя перепьет! Победитель получает твою печень в подарок!»

Я провел рукой по отполированной множеством прикосновений стойке.