Город потерянных душ

Не успела она ответить, как он уже целовал ее. Его губы были такими же, как и раньше, — она не забыла их вкус. Не думая больше ни о чем, Клэри отдалась сладостным ощущениям.

Поцелуй длился бесконечно долго. Рука Джейса спустилась к ее талии, пальцы нежно поглаживали чувствительную кожу поясницы. Клэри слышала, как о борт лодки плещется вода. Она запустила руки в волосы Джейса и закрыла глаза. К реальности ее вернул чей-то сердитый крик.

Джейс отстранился и взглянул на нее с сожалением:

— Нам пора.

Клэри ошарашенно посмотрела на него:

— Что-то случилось?

— Ничего особенного. Просто вон там — парень, у которого мы украли лодку. — Джейс сел. — И он собирается позвонить в полицию.

11. Все грехи

Магнус сказал, что им нельзя пользоваться электричеством, поэтому теперь комнату освещало лишь беловато-синее пламя свечей, расставленных в круг в центре комнаты.

Внутри круга Магнус выжег пересекающиеся треугольники — пентаграмму. Между треугольниками были символы, каких Саймон раньше не видел, — не буквы и не руны. От одного их вида становилось жутко.

Изабель, Алек, Саймон и Магнус, читавший заклятие из «Запретных ритуалов», стояли у границ круга. Голос Магнуса то стихал, то становился громче, заклятие звучало мрачной молитвой.

Символы на полу начали чернеть. Председатель Мяо, сидевший в углу комнаты, зашипел и забился под кресло. Беловато-синие языки пламени взметнулись к потолку, и теперь Саймон едва мог разглядеть Магнуса. В гостиной стало жарко. Магнус бормотал все быстрее и быстрее. Его черные волосы вились спиралями, пот блестел на скулах.

— Quod tumeraris: per Jehovam, Gehennam, et consecratam aquam quam nunc spargo, signumque crucis quod nunc facio, et per vota nostra, ipse nunc surgat nobis dicatus Azazel!

В центре пентаграммы вспыхнул огонь, и по комнате разошлась густая волна черного дыма. Все, кроме Саймона, закашлялись. Дым сгущался, и в кругу появился силуэт мужчины.

Саймон заморгал. Он понятия не имел, что увидит, но уж точно не это. Мужчина. Без возраста. Высокий и широкоплечий, темно-рыжие волосы. В дорогом черном костюме и начищенных черных ботинках. На запястьях — темно-красные борозды, вероятно, следы от цепей, много лет впивавшихся в его кожу.

— Кто вызывает Азазеля? — заговорил мужчина; голос его напоминал скрежет металла.

— Я. — Магнус захлопнул книгу, которую держал в руках. — Я, Магнус Бейн.

Азазель повернулся в сторону Магнуса.

— Магнус Бейн… Я знаю, кто ты, — сказал он. — Ты — чародей, колдун, варлок…

Магнус удивленно поднял брови.

— Ты — заклинатель. Ты — убийца демона Марбаса. Сын… — продолжал мужчина.

— Эй, я бы попросил… — быстро проговорил Магнус. — Не нужно сейчас об этом.

— Почему же? — удивленно произнес Азазель. — Если тебе понадобилась помощь демона, почему ты не призвал своего отца?

Алек с удивлением взглянул на Магнуса. Тот никогда не говорил о своем отце, хотя ходили слухи, что отец колдуна действительно демон, обманом заставивший некую женщину принять его за своего мужа.

— У нас с отцом напряженные отношения, — признался Магнус. — И я бы предпочел его в это не вмешивать.

Азазель поднял руки, как будто сдается:

— Что ж, это ваши дела. Но ты держишь меня внутри пентаграммы. Чего ты попросишь за освобождение?

Магнус не ответил, но по выражению лица Азазеля было ясно, что они беззвучно разговаривают. В глазах демона, как любопытные дети, увлеченные сказкой, плясали языки пламени.

— Лилит хитра, — наконец произнес демон. — Додумалась воскресить мальца и поставить защиту, соединив его с тем, кого вы не решитесь убить! Она всегда манипулировала эмоциями.

— Но можно ли разрушить связь между ними? — нетерпеливо спросил Магнус.

Азазель покачал головой:

— Не убив обоих — нельзя.

— А есть ли какой-нибудь способ избавиться от Себастьяна, не затронув Джейса?

Это спросила Изабель, голос ее звенел; Магнус взглядом велел ей взять себя в руки.

— Боюсь, это не в моих силах, — сказал Азазель. — Я могу создавать лишь демоническое оружие. Возможно, очистить сына Валентина от зла и нарушить их связь сможет молния из длани ангела. Но… согласен вам кое-что предложить.

— Я весь внимание. — Магнус сощурил кошачьи глаза. — Говори.

— Разделить юношей и оставить одного из них в живых, нейтрализовав другого… Да, есть один способ. Но я расскажу о нем в обмен на небольшую услугу.

— Ты — мой слуга, — нахмурился Магнус. — Хочешь выйти из пентаграммы — делай, что я говорю, и не торгуйся.

— Разве дело только в моем желании? И знаешь, я уже привык — здесь пентаграмма, а там, в пустыне…

— «Мой ад везде, и я навеки в нем», — продолжил Магнус.

Азазель обнажил в улыбке металлические зубы.

— Может, ты и не гордец, как старина Фауст, но зато нетерпелив. Уверен, тебе скоро надоест наблюдать за мной, — усмехнулся он.

— Ну, не знаю… Я всегда любил смелые решения в интерьере, а ты эту комнату очень украшаешь.

— Магнус! — возмутился Алек, которому явно не нравилась идея соседства с демоном.