Город потерянных душ

Клэри раздосадовано закричала, когда осколок разбился об деревянный пол в дюйме от горла Себастьяна. Она чувствовала, как она смеётся под ней.

— Ты не можешь это сделать, — произнес он. — Ты не можешь убить меня.

— Иди к черту, — прорычала она. — Я не могу убить Джейса.

— То же самое, — сказал он и, сев настолько быстро, что она даже не увидела этого движения, треснул её по лицу с такой силой, что отправил скользить по полу, сплошь усыпанному битым стеклом.

Её плавность была невозможна, когда она ударилась об стену и закашлялась кровью. Она уткнулась лицом в своё предплечье, вкус и запах её собственной крови был повсюду: тошнотворный и металлический.

Через секунду рука Себастьяна сграбастала её за жакет, и поставила на ноги.

Она не боролась с ним. Смысл? Зачем бороться с кем-то, кто намерен убить тебя, и знает, что ты не сможешь убить его или даже серьёзно как-нибудь ранить? Такие, как он, всегда побеждают.

Она стояла неподвижно, пока он оглядывал ее.

— Могло быть и хуже, — сказал он. — Кажется, куртка смогла защитить тебя от настоящих повреждений.

Настоящих повреждений? Её тело чувствовало себя так, будто бы было по всему периметру порезано тонкими ножами. Она глянула на него сквозь ресницы, когда он подхватил её на руки.

Это напоминало Париж, когда он уносил её от демонов Данак, но тогда она была… если не благодарна, то, по крайней мере, смущена, а сейчас она просто преисполнена ненависти. Она держала себя в напряжении, пока он нёс её наверх, его обувь звенела о стекло. Она старалась забыть, что касалась его, что его рука сейчас под её бёдрами, что его руки обхватывают её спину.

«Я убью его», подумала она. «Я найду способ, и я убью его».

Он прошёл в комнату Джейса и бросил её на пол. Она, отшатнувшись, отступила назад. Он поймал её и сорвал жакет. Под ним на ней была только футболка. Она вся выглядела так, будто по ней прошлись тёркой для сыра, и вся замызгана кровью.

Себастьян присвистнул.

— Ужасно выглядишь, сестренка, — сказал он. — Иди-ка лучше в ванную и смой кровь.

— Нет, — сказала она. — Пусть они увидят меня такой. Пусть они поймут, каким способом ты заставил меня прийти с тобой.

Его рука появилась из ниоткуда и схватила её за подбородок, заставив повернуться к нему. Их лица были в дюймах друг от друга. Она хотела закрыть глаза, но отказалась оказывать ему услугу и посмотрела на него, на серебряный ободок в его глазах и кровь на его губе, где она его укусила.

— Ты принадлежишь мне, — снова произнес он. — И ты будешь на моей стороне, даже если мне придется насильно заставить тебя.

— Но зачем? — требовательно спросила она, ощущая горечь крови на языке. — Какое тебе до меня дело? Ты не можешь убить Джейса, но с легкостью убьешь меня. Почему ты просто это не сделаешь?

Всего на момент его глаза стали далёкими и застывшими, как будто он видел то, чего не видит она.

— Этот мир сгорит в адском огне, — ответил он. — Но вы с Джейсом будете в безопасности. Я избавлю вас от пламени, если только ты будешь поступать так, как я скажу. Этой милости я больше никого не удостою. Неужели ты не понимаешь, как глупо от этого отказываться?

— Джонатан, — ответила она. — Ты, что, не понимаешь, что невозможно заставить меня сражаться на твоей стороне, когда ты мечтаешь спалить мир дотла?

Его глаза вновь сфокусировались на её лице.

— Но почему? — звучало по-настоящему жалобно. — Почему этот мир так дорог для тебя? Ты ведь знаешь, что есть и другие. — Его собственная кровь по сравнению с его совершенно бледной кожей была такой ярко-красной. — Скажи, что любишь меня. Скажи мне, что ты любишь меня и будешь сражаться со мной.

— Я никогда не полюблю тебя. Ты ошибался, когда говорил, что мы одной крови. Твоя кровь — яд. Демонический яд.

Она выплюнула последние слова.

Он только улыбнулся, его глаза потемнели. Она почувствовала жжение на своём предплечье и подпрыгнула прежде, чем поняла, что это стило: он вырисовывал иратце на её коже. Она продолжала ненавидеть его даже тогда, когда боль исчезла. Его браслет позвякивал на запястье, пока он мастерски двигал рукой, завершая руну.

— Я знала, что ты солгал, — неожиданно сказала она.

— Я говорил так много лжи, дорогая, — ответил он. — Что конкретно ты имеешь в виду?

— Твой браслет… — ответила она. — «Acheronta movebo». Это не означает «Всегда доверяйте тиранам». По латыни это «sic semper tyrannis». Это слова Вергилия. «Flectere si nequeo superos, Acheronta movebo». «Коль богов небесных не склоню, то Ахеронт всколыхну я».

— Твой латинский лучше, чем я думал.

— Я быстро учусь.

— Недостаточно быстро. — Он отпустил её подбородок. — А теперь иди в ванную и умойся, — сказал он, подтолкнув её. Он схватил с постели церемониальное платье её матери и швырнул его ей в руки. — Время идет, и мое терпение на исходе. Если не выйдешь через десять минут, я сам приду за тобой. И поверь мне, что тебе это не понравится.

* * *