Город праха

Если Саймон что-то и ответил, за дверью она этого уже не услышала. Клэри почистила зубы и, вместо того чтобы выключить воду и выйти из ванной, уставилась в зеркало. Волосы растрепаны, щеки раскраснелись… Интересно, это и называется светиться? О влюбленных ведь всегда говорят, что они светятся. Или это о женщине, ждущей ребенка?… Сразу не вспомнишь. Но в ней определенно должно было что-то перемениться, ведь она впервые целовалась с кем-то так долго. И надо сказать, ей понравилось — так приятно, так спокойно, так уютно…

Конечно, это не первый в ее жизни поцелуй. Она уже целовалась с Джейсом в свой день рождения: в ее теле тогда как будто открылась новая жила с чем-то сладким, горячим… Глаза Клэри потемнели. Не думать о Джейсе!.. Увы, тело помнило о нем, даже если рассудок приказывал забыть.

Клэри плеснула на лицо ледяной воды, потянулась за пижамой и обнаружила, что взяла только штаны, без верха. Нет, появляться из ванной топлес, пожалуй, рановато, хотя Саймон такой жест наверняка оценит.

Она вышла в спальню и обнаружила, что Саймон уснул посреди кровати, прижимая к груди подушку. Клэри еле удержалась, чтобы не засмеяться.

— Саймон… — прошептала она.

И тут на тумбочке запищал телефон. Клэри схватила его, раскрыла и увидела сообщение от Изабель. Она прочла его дважды, чтобы удостовериться, что глаза ее не обманывают, а потом метнулась к шкафу за курткой.

Из тьмы раздался голос — спокойный, мрачный, до боли знакомый:

— Джонатан.

Джейс открыл глаза, содрогнулся от холода и понял, что лежит на ледяном каменном полу — видимо, потерял сознание. Проклиная себя за проявление слабости, он перекатился набок; запястье немедленно пронзила пульсирующая боль.

— Кто здесь?

— Не узнаешь своего отца, Джонатан? — пророкотал голос.

Джейс не спутал бы этот голос ни с чем. Он попытался подняться, однако поскользнулся в какой-то луже и снова упал, ударившись плечом о каменную стену. Цепь загремела.

— Ты ранен?

Кромешную тьму прорезал ослепительный свет. Джейс зажмурился и сморгнул слезы. Валентин стоял за решеткой над телом брата Иеремии. Ведьмин огонь в его руке заливал подземелье ярким белым светом. Джейс увидел пятна давно засохшей крови на стенах и целую лужу свежей крови на полу — рядом с телом Безмолвного брата. Чувствуя прилив дурноты, Джейс подумал о бесформенном черном создании с горящими глазами.

— Что это за тварь? — прохрипел он. — Где она?

— Ты ранен. — Валентин подошел ближе к решетке. — Кто приказал бросить тебя сюда? Конклав? Лайтвуды?

— Инквизитор, — ответил Джейс.

И штаны, и рубашка у него были залиты кровью — он не знал, своей или чужой. Кровь понемногу сочилась из-под наручника. Валентин рассматривал его сквозь прутья. Впервые за многие годы Джейс увидел отца при полном боевом облачении Сумеречного охотника — в штанах и куртке из грубой кожи, не стесняющих движений и защищающих от яда большинства демонов. Наручи и поножи были испещрены рунами, над плечом тускло поблескивала рукоять меча в наспинных ножнах. Валентин присел на корточки, и, встретив взгляд его холодных черных глаз, Джейс с удивлением понял, что отец вовсе не рассержен.

— Инквизитор и Конклав — одно целое. Лайтвуды не должны были этого допустить. Больше я никому не позволю так поступать с тобой.

Джейс отодвинулся от решетки насколько пускала цепь.

— Пришел, чтобы убить меня? — спросил он.

— Убить? Зачем мне убивать тебя?

— А зачем ты убил брата Иеремию? Только не надо сказок про то, что он сам ненароком споткнулся, а ты мимо проходил!

Валентин в первый раз взглянул на тело брата Иеремии и спокойно сказал:

— Да, я убил его. И остальных Безмолвных братьев тоже. У них было то, что мне необходимо.

— И что же? Честь или совесть?

Вместо ответа Валентин уверенным движением вынул из ножен меч:

— Мэллертах.

Джейс подавил удивленный возглас. Именно этот огромный тяжелый меч с гардой в виде распахнутых крыльев висел над Говорящими Звездами в зале совета Безмолвных братьев.

— Ты украл меч Безмолвных братьев?!

— Он никогда им не принадлежал. Это меч нефилимов. Тот самый меч, который был в руке ангела, изгнавшего Адама и Еву из рая. — Валентин взглянул на клинок и торжественно процитировал Книгу Бытия: — «И поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни».

Джейс облизнул пересохшие губы:

— И что ты намерен с ним делать?

— Я расскажу, когда смогу тебе доверять, — ответил Валентин. — И когда ты будешь доверять мне.

— Доверять тебе? Как? Ты сбежал от меня в приюте Ренвика и разрушил за собой портал! Ты пытался убить Клэри!

— Я бы не сделал твоей сестре ничего дурного, — отрезал Валентин, сверкнув глазами. — По крайней мере, не более, чем тебе.

— Я не видел от тебя ничего хорошего! — крикнул Джейс. — Меня спасли Лайтвуды!

— Лайтвуды заперли тебя здесь. Разве я угрожаю тебе? Разве я отказываюсь тебе верить? Это все Лайтвуды и их дорогие друзья в Конклаве. — Валентин помолчал и добавил: — Но ты стоически переносишь все, чему они тебя подвергли. Я горжусь тобой.