Город принял

Я думала о том, что все происходящее сейчас похоже на мрачное техническое чародейство, уголовный электронный спиритизм: откуда-то из чрева жизни, из самых дальних, темных закоулков извлекалось на свет, как из океанских глубин, данные обитатели – плоские, холоднокровные, злые, очень чужие.

Они смотрели на нас из овальной рамки экрана, словно заглядывали в иллюминатор батискафа, на котором мы спустились к ним, и на их неподвижных черно-белых бесцветных лицах стыла опасность.

Мне было страшно: интеллигентный, мягкий Халецкий на своей хитрой машине создавал из мглы неизвестности кадавра.

Вдруг женщина схватилась за сердце, закрыла снова глаза, выдохнула хрип-вздох:

– Постойте… погодите!

Халецкий стал фиксировать изображение и поворотом верньера вдруг увеличил его во весь экран. Женщина, вся съежившись, смотрела с ненавистью и испугом на преступника, не в силах выговорить ни слова, кивала головой.

Лицо на экране – резкое, серо-белое, с маленькими острыми глазками, вытянутое, как козье вымя.

Халецкий нажал какой-то рычажок и начал манипулировать с аппаратом, а инспектор Колотыгин долго-долго смотрел на изображение и произнес неожиданно:

– Наш… Сашка Фомин… С моей территории… – Голос его прозвучал хрипло, недовольно.

Халецкий тем временем выудил пинцетом из недр аппарата большой, еще влажный фотоснимок, на котором, кроме портрета преступника, был виден текст, отпечатанный на машинке. Прочитал вслух:

– «Фомин Александр Васильевич, кличка Бес, пятьдесят второго года рождения… Взят на учет детской комнатой сорокового отделения милиции… Судим за грабеж…»

– Он самый… – горько сказал инспектор. – Безотцовщина. Сперва у ребят в школе чего можно таскал… Потом сорвал ондатровую шапку. А теперь ишь до чего докатился…

Из динамика селекторной связи раздался резкий голос Севергина:

– Внимание, опергруппа! В девятнадцатом квартале Химки-Ховрина, улица Дыбенко, дом двенадцать, на строительстве дома обнаружен в песке ржавый артиллерийский снаряд калибра ориентировочно сто двадцать два миллиметра. На выезд!..

…Ответственному оперативному дежурному подполковнику Севергину

Рапорт

Сегодня в 14 часов 30 мин. гражданин ФРГ Ганс Иоахим Дитль, стюард авиакомпании «Люфтганза», находясь в нетрезвом виде, разбил в вестибюле гостиницы «Интурист» стеклянную вывеску «Ресторан» размером 40 на 60 см. Кричал на обслуживающий персонал, вел себя вызывающе и выражался отдельными русскими непристойными словами.

Участковый испектор ст. лейтенант милиции Корпачев

18 Станислав Тихонов

Дождь угомонился. Мелкая водяная пыль еще оседала на стеклах, но небо просветлело, плотный его панцирь над головой растрескался в блекло-голубые выцветшие полосы, а далеко на западе, где-то за Филями, над Кунцевом, из-под чугунного бельма туч вынырнул воспаленный лаз солнца.

Я сидел сзади, в углу машины, курил сигарету, глазел в окно и думал о Рите, о себе, о Кате, благо она доверительно мне сообщила сейчас по радио, что в этом году в здравницах Кисловодска отдохнули и вылечились четверть миллиона трудящихся, что содорегенерационная установка на Амурском целлюлозном комбинате выдала первую продукцию, пообещала впредь все промышленные стоки бакинского завода «Нефтегаз» очищать мощной установкой, вступившей сегодня в строй, а также заверила, что больше Алма-Ате не грозят селевые потоки с гор благодаря созданной направленным взрывом грандиозной плотине…

Хорошо бы не взорвался на стройке снаряд, пока мы едем.

Мы с Катей живем в разных масштабах. У нее все события – общегосударственные или мировые, меня за ними не видать. Иногда мне кажется, что Катя так заворожена величием фактов, о которых она говорит в микрофон, что у нее не хватает внимания и интереса к той обыденности, что заполняет нашу с ней жизнь вне работы.

– …А я думаю, что не так! – напористо говорил что-то Задирака. – Настоящий сыщик везде чувствует себя как дома!

– Да-а? – ухмыльнулся Скуратов. – Может быть. Только я думаю, что главное не в этом. Настоящий сыщик – человек с повышенным вниманием к другим людям.

Н-да, вот такие пироги. Сегодня какой-то день, на другие не похожий. Не по составу происшествий – всегда, во все дежурства происходят события похожие, вариации очень незначительны. Может быть, из-за присутствия Риты? Ведь и я сегодня сам не свой – будто на экзамене, будто сам себя проверяю: как прожил эти годы, чему научился, чего стою.

А Задирака упирается, горячо доказывает:

– Главное оружие не пистолет. Джиу-джитсу, самбо, дзюдо, айкидо, каратэ – вот оружие, которое не подводит. Хотите на спор – я ребром ладони кирпич разрублю?