Город пропащих

Бармен невозмутимо положил ему на тарелку креветок и пожал плечами.

- Я всех посетителей упомнить не могу, может, и бывает такой...

- Меня Глухарь прислал, - настойчиво продолжил Федор.

- Узнать надо, - твердо сказал бармен. - Ты садись пока... Спрошу.

Федор допивал вторую кружку, когда бармен, отлучавшийся перед этим из-за стойки куда-то в боковое помещение, сделал ему знак рукой.

- На второй этаж поднимись, - сказал равнодушно, не глядя в глаза.

Федор и не заметил двери, куда показал ему бармен, она была отделана точно в цвет стен и ручки никакой не имела. Федор нажал на нее, она поддалась и впустила его в темноватый холл, обставленный мягкими диванами, наверх уходила витая железная лестница. Он задрал голову и увидел, что на него смотрит оттуда незнакомый плотный мужик.

- Поднимайся, поговорим, - позвал он его.

И Федор пошел.

Наверху располагались кабинеты. Один из них и заняли Артюхов со спутником. Они познакомились, приглядываясь друг к другу, принюхиваясь, как два зверя, впервые встретившиеся на одной тропе. Помянули Костю Лесного и погибшую "бригаду".

- "Наследство" Лесного по рукам пошло, - вскользь заметил Семен дал понять Федору, что здесь ему ничего не светит.

Артюхов не удивился борзости братвы: Москва была давно вся поделена, все места под солнцем заняты, а тут такой кусок без призора остался. Но он решил гнуть свое.

- Мне на подхват идти не катит, - твердо заявил он. - Я не "жорик" какой-нибудь... В тридцать пять все сначала, что ли?

Звонарев только хмыкнул.

- Я по Москве всех не знаю, - неопределенно заметил он. - Но если в свиту к "законнику" хочешь - поговорить кое с кем могу... Тут, кстати, один тобой интересовался. Должен подойти сегодня. Подождем.

Семен заказал горячее, и они опять принялись вспоминать былые дни, славное время начала 90-х годов, когда не было еще такого количества "шерстяных" с их полками охраны и собственной службой безопасности, когда только еще начали обстреливать "авторитетов" и братва не врубилась, чье время грядет.

Дверь в их кабинет открылась настежь, и на пороге вырос курносый белокурый человек с тяжелой челюстью. Круглые его глазки оглядели сидящих за столом, а лицо расплылось в улыбке. На нем был тот же костюм, в каком Федор видел его у Игната.

- Вот так встреча! - высоким тенором сказал он. - Какие люди! А ты. Стреляный, просто в рубашке родился, считай второй раз живешь.

Они поздоровались, и Слава Кротов подсел к их столу. Федор понял, что именно Крот интересовался им, а вот зачем - предстояло еще узнать.

- Ты, я смотрю, жирок нарастил, в "авторитеты" выбился, пока я срок мотал, - шутливо заметил Артюхов.

- А что? Говорят? - горделиво вскинулся Крот. - Да, у меня все путем.

И разговор странным образом завертелся вокруг погибшего Вульфа и его общих дел с Кротом. Федор, немного разомлевший от водки и усталости, все никак не мог уцепить нить этого разговора. А ведь Крот явно на что-то намекал, расписывая перед Звонаревым его, Федора, дружбу с Василием.

Артюхова против его воли навело на воспоминания, которые он вообще-то себе на эту тему запретил: он увидел измочаленного Вульфа, привязанного к скамье, его беспомощно открытый рот, с жадностью хватающий крохотные таблетки...

- Так ты скажи мне, скажи, - услышал он вдруг сквозь пелену нахлынувшего кошмара настойчивый голос Крота. - Чего молчишь? Где мог быть у Головы тайник? Он не делился с тобой разве? Вы были не разлейвода...

- Что? - спросил Федор, приходя в себя. - Что ты сказал? Тайник? Да мы потому и были не разлейвода, что я к нему в душу не лез... Он ведь не мне чета и не тебе, между прочим... Одно слово - Голова...

- Голова! - с презрением сплюнул Крот. Он был уже сильно пьян, в круглых бесцветных его глазах играла хмельная муть. - А чей план был? Небось его! "Бригаду" положил, таких ребят....- он коротко взвыл, - на танк с ножом полез...

- Ты мне смотри, осторожнее, Крот... - напрягся Федор, а в голове стучало: "Спокойствие, только спокойствие, не сорвись..." - Ты моих ребят не трогай. Я им цену получше тебя знал. Голова здесь при чем?

- Я сказал: его план это был. Нашли "шерстяного", решили постричь... Знаешь, как говорят? Пошли по шерсть, вернулись стрижеными... Да этого Китайца бомбой только можно... Или... - Крот захохотал и постучал себе по лбу, - Понял? Крот роет в тишине...

Федор опустил глаза. Злоба душила его. Этот вонючий Крот много брал на себя, но ссориться, лезть на рожон было никак нельзя. Федор вздохнул, успокаиваясь и повторяя мысленно: "Не нарывайся, Стреляный, не нарывайся".

А Кротов следил за ним с нескрываемым ехидством на лице, так и напрашивался на скандал.

- У меня со смертью Васьки одни убытки, - внезапно брякнул Крот.

Звонарев покачал головой:

- Не болтал бы ты, Крот... Погиб человек все же...

- А что? - кипятился Кротов. - Ведь не три копейки пропало, я не жлоб, по мелочам суетиться западло. А тут год работы - псу под хвост. Знал бы, какая гадина камешки мои заныкала, - живьем съел бы...