Город пустых. Побег из Дома странных детей

От волнения я раскраснелся, и у меня пересохло в горле. В моем мозгу теснилась, сражаясь за мое внимание, добрая сотня сценариев, один страшнее другого.

— Вернись в шеренгу! — раздался окрик за спиной, и я понял, что тварь обращается ко мне.

В своем перевозбужденном состоянии я не заметил, как отошел слишком далеко от центра дороги. Я поспешил вернуться на свое место позади Эммы, которая бросила на меня умоляющий взгляд: Не зли его, пожалуйста!— и пообещал себе, что буду держать себя в руках.

Мы шли в гнетущем молчании, и тревога гудела в наших телах подобно току высокого напряжения. Эмма на ходу сжимала и разжимала кулаки, Енох тряс головой и что-то бормотал себе под нос, Оливия ступала неуверенно и часто спотыкалась. Казалось, что в любую секунду кто-то из нас может решиться на отчаянный поступок, и в воздухе засвистят пули.

Тут я услышал испуганный возглас Бронвин и поднял глаза, чтобы стать свидетелем реализации жуткого сценария, придумать который я еще не успел. Перед нами лежали три массивных тела — одно на дороге, а еще два — в примыкающем к ней поле, за мелкой сточной канавой. Сначала я принял их за кучи черной земли, потому что мои глаза отказывались видеть, что они представляют собой на самом деле.

Но мы подходили все ближе, и я уже не мог внушать себе, что они являются чем-то другим, а не мертвыми лошадьми, лежащими прямо на дороге.

Оливия закричала. Бронвин инстинктивно рванулась ее утешать.

— Не смотри, пташка!

Солдат выстрелил в воздух. Мы упали на землю и накрыли головы руками.

— Еще одна такая выходка, и вы окажетесь в канаве рядом с ними! — крикнул солдат.

Пока мы поднимались на ноги, Эмма наклонилась ко мне и буквально выдохнула слово «цыгане», кивнув на ближайшую к нам лошадь. Я понял, что она имеет в виду. Это были лошади цыган. Я тоже узнал одну из них — молодую кобылу в белых чулках на задних ногах. Именно на ней я приехал в город меньше часа назад.

Мне показалось, что меня сейчас стошнит.

Я сразу понял, что здесь произошло, как будто у меня в голове кто-то включил кинофильм. Это была работа тварей. Тех самых тварей, которые вчера вечером совершили налет на табор. Цыгане столкнулись с ними на дороге, после того как оставили нас на окраине города. Произошла стычка, затем началась погоня. Твари подстрелили лошадей прямо под цыганами.

Я знал, что твари убивают людей — мисс Королек говорила, что они уничтожают странных детей. Но жестокость, с которой были убиты эти животные, казалось, превзошла даже это зло. Час назад они были полны жизни, в их глазах светился ум, а тела играли мышцами и излучали тепло. Теперь, из-за проникновения в них нескольких кусочков металла, они превратились в кучи холодного мяса. Этих гордых сильных животных застрелили и оставили на дороге, как мусор.

Я содрогнулся от ужаса, и в моей крови вскипел гнев. Мне также было стыдно, что я относился к лошадям так прохладно. Какой же я избалованный и неблагодарный мерзавец.

Соберись, — напомнил себе я. — Соберись!

Я спрашивал себя, где теперь находятся Бехир и его люди. Где его сын? Все, что я понимал, так это то, что твари собираются нас перестрелять. В этом я нисколько не сомневался. Эти самозванцы в солдатской форме сами были всего лишь животными, еще более чудовищными, чем подконтрольные им пустоты. Твари имели мозг, а значит, могли рассуждать. Но они использовали эту творческую возможность для разрушения мира. Для того чтобы превращать живые существа в трупы. И все ради чего? Ради того, чтобы они самимогли прожить чуть дольше? Чтобы заручиться еще большей властью над окружающим миром и обитающими в нем существами, до которых им не было дела.

Мне было безумно жаль бессмысленно убитых лошадей.

Но теперь они собирались пустить в расход нас. Они явно вели нас в поле, с тем чтобы допросить, а затем выбросить наши тела в канаву. И если Хью оказался достаточно глуп, чтобы пойти за нами… если пчела, летающая взад-вперед вдоль нашей вереницы, указывала на то, что он близко, его ожидало то же самое.

«Господи, спаси!» — взмолился я.

* * *

Мертвые лошади остались далеко позади, когда солдаты приказали нам свернуть на узкую проселочную дорогу, почти тропу всего лишь в несколько футов шириной. Солдатам, сопровождавшим нас на джипе, пришлось припарковать машину и конвоировать нас дальше пешком. Теперь один шел впереди, а два позади. По обе стороны от нас бушевали заросли трав и цветов, над которыми поднимался неумолчный гул насекомых.

Это было очень красивое место для смерти.

Спустя какое-то время вдалеке завиднелась хижина под соломенной крышей, стоявшая на краю поля. Вот здесь они это и сделают, — подумал я. — Здесь они нас и убьют.

Когда мы подошли ближе, открылась дверь, и из хижины вышел военный. Он был одет иначе, чем наши конвоиры. Вместо каски у него на голове красовалась офицерская фуражка с черным козырьком, и вместо винтовки он был вооружен револьвером, в данный момент находившимся в кобуре.

Этот явно был здесь за старшего.