Город рыб

– Так что я хотел сказать? – Толик встал, чего я от него не ожидала. – Может, и не мне надо было первому, но что ж… Я вот что сказать хочу: первое, что я помню в своей жизни, – баба Мокринка. Ну вы же знаете: когда мне было четыре года, я на Плесе бил лед и провалился, а она меня вытащила. Помню: хватаюсь пальцами за ледяные глыбы, а они выскальзывают, и передо мною то черная вода, то белый снег, то синее небо, и вдруг меня хватает за воротник сильная рука, и я уже лежу на снегу, мне не хватает воздуха, а изо рта идет пар… Она ведь меня с Плеса всю дорогу на руках тащила, да бегом…

Валик вдруг засмеялся и тотчас смутился своего неуместного смеха:

– Ох, тебя она перла в четыре года, а меня в пятьдесят четыре…

– Как так?

– Да с месяц назад возвращался откуда-то через Добратичи, вижу баба Мокрина тащит мешок на спине, ковыляет, на палку опирается. Я с телеги слез, говорю: «Дайте помогу!» А она очки поправила, присмотрелась, узнала и говорит: «А, Валичок! Спасибочки тебе, только мне еще по силам и тебя понести, не то что мешок! – «Ой ли?» – «А погляди!» – И что бы вы думали: я, вроде как в шутку, подошел, а она, вроде как в шутку, мешок свалила на землю и меня подхватила и понесла, я и оглянуться не успел! Правда, я сразу спрыгнул с ее спины, но от земли она меня оторвала… Так помянем.

– А помнишь, как она этого толстого отшила? – продолжал Валик, когда мы выпили.

– Она вставала раньше всех в Добратичах.

– Мой отец рассказывал, что она единственная из женщин могла управляться на жатке.

– А как она подралась с агрономом?

– А как повесила бешеного кота?

– И топила котят, и гоняла собак, и била детей, которые в сад лазили …

– Кто понимает бабушку, тот понимает все, – сказала Ульянка.

– Какие необычные слова, – заметил Валик.

– Это не мои, – отозвалась Ульянка. – Так помянем.

– А твой, говорили, на выборы двинул? Метит, значит, на самый верх? – повернулся ко мне Толик. – Рисковый парень. Дык ты, видать, счас в Минск поедешь, помогать?

Уехать в Минск? Такая мысль мне в голову не приходила. Антон меня не зовет, а самой напрашиваться… Нет, не поеду. Тут остается бабушкин дом, бабушкин сад, ее хозяйство… Я их не брошу. Чувствую, что мой долг – остаться здесь и позаботиться о них, чувствую, что должна разобраться с тайной бабулиной смерти – здесь в Добратичах, где все и произошло.

Я посмотрела на сестру и увидела, что она меня понимает.

После второй сестра коротко рассказала хлопцам, что бабушка умерла из-за того, что кто-то по неизвестным причинам подсыпал в кофе кардиостим-форте.

– Неясно, зачем конкретно и для кого, – пояснила сестра. – В такой дозе это смертельный яд и для меня, и для Алки – для любого, у кого сердце слабое. Однако удар пришелся по бабушке.

Насквозь пропитанный водкой Толик, да после второй, не очень-то поверил:

– Ого! Так это ж детектив! «Убийство в Добратичах», в двух сериях.

Никто не поддержал неудачной шутки.

– В милицию надо сообщить, – серьезно предложил Валик.

Мы с Ульянкой переглянулись. В милицию? Зачем? Что может сделать милиция? Если и заведут дело по попытке убийства, то будут вяло отрабатывать зарплату, а через некоторое время закроют за недостаточностью улик… Кому помогла милиция? Есть ли вообще такие люди, кроме как в тех самых детективах, которые каждый вечер крутят по российским каналам? Нет, милиция нам не помощник… Надо думать самим.

– Нет, милицию мы нагружать не будем, – покачала головой Ульянка. – Там других дел хватает.

– Правильно! Зачем нам менты? Сами разберемся! – в Толике, кажется, бушевал хлипкий энтузиазм алкоголика, и Валик противопоставил ему здоровый скептицизм бригадира:

– Каким образом? Как ты собираешься это делать?

– Надо думать! Надо искать, кому выгодна смерть!

– Чья? Бабы Мокринки?

– И ее, и твоя, и твоя, – Толик подбородком показал на меня и на Улю, которая в это время отошла от стола и села на диван. – Надо написать список тех, кому вы можете мешать в чем-либо.

– А может, это уже… – начал было Валик и замолк. – А какой это был кофе?

– Да обычный совершенно, – отозвалась я. – Якобс, Крёнунг. Я его часто покупаю. Пачка початая, я уже недели две ею пользовалась.

– А когда в последний раз? – поинтересовался Валик.

– Не помню! Уже думала, пыталась сообразить – не помню. Начисто выветрилось из головы из-за всех этих перипетий. Я ведь часто кофе пью. Может, в тот день утром? Или накануне днем? Помню, на прошлой неделе ко мне приходил Мишик, его угощала, но после этого наверняка еще пила сама…

– Надо искать мотив, – стоял на своем Толик.

– Ага, а потом окажется, что убийца – как раз тот единственный, у кого мотива в принципе и не было, – заметил Валик.

– Но надо же с чего-то начать! – уверенно сказал Толик.

– Как бы там ни было, надо идти в милицию. А если категорически не хотите, то хотя бы выбросьте продукты, которые были в доме до смерти бабы Мокрины, купите новые. Мы-то хоть, надеюсь, за этим столом не отравимся? – спросил Валик.

– Послушайте, – каким-то странным голосом вдруг перебила спор Ульянка. – Послушайте, Алка, ты знаешь, что у тебя здесь?