Город с нарисованными домами

Наутро я, как всегда в последнее время, с трудом собрался с силами и поехал на работу. Обычно мой напарник приходил раньше меня, но в этот раз он задерживался, и я трепался со старой сменой охраны возле входа, попивая чай. Когда он пришел, я уже почти проснулся, во всяком случае, желание немедленно упасть на стулья и поспать часок-другой уже почти прошло. Мы спустились во двор, закурили, и я спросил у коллеги, не слышал ли он чего-нибудь про выверты, подобные описанным в письме моим товарищем, в нашей психике. На что он ответил, что он не психиатр, и, по его мнению, это просто бред, и что курить надо бы поменьше.

Рабочий день прошел достаточно обычно для субботы: до обеда людей было мало, лишь изредка заходили случайные посетители скоротать полчаса за игрой, и только ближе к вечеру зал наполнился разгоряченными от отдыха людьми. Мне, впрочем, особо до них дела не было – я непрерывно думал только о событиях предыдущего дня. Конечно, глупо было рассчитывать узнать правду за столь короткое время, но запутаться еще больше я все же не планировал.

Я выдал очередному клиенту его небольшой выигрыш из сейфа и вернулся за стойку.

– Слушай, я тут твоего приятеля видел, заходил который раньше сюда. Ну, вы вроде в университете вместе учились. – Напарник мучился от скуки, и ему хотелось поговорить.

– Ну и?

– Да нет, ничего особенного, столкнулись вчера ночью в магазине, он там с какой-то компанией что-то покупал.

– Особо-то, знаешь, я не удивлен, хотя сам его видел в последний раз где-то год назад… Там, в чайнике, вода есть? – Что-то наподобие ревности заскребло где-то внутри.

Вода была, и, слегка подогрев ее, я заварил себе чаю.

– Знаешь, видок у него был!!! Как у Носферату какого-нибудь – бледный, под глазами синева!

– Он всегда так выглядит, – хмуро пробормотал я.

– Может быть. Но во всяком случае, веселье у них в компании через край било…

Он отошел к подозвавшему его игроку, и было видно, как он что-то пытается ему объяснить про правила игры.

– А, слушай анекдот! – он быстро вернулся. – Ночь, мужик сидит дома один. Вдруг звонок. Мужик подходит к двери, спрашивает: «Кто там?» Ему в ответ: «Смерть». – «И что?» – «Да, собственно, и всё».

– Глупо как-то, – зачем-то сказал я, хотя шутка мне понравилась. Наверное, мне просто хотелось, чтобы он оставил меня в покое.

– Плоский юмор зачастую самый тонкий! – с деланой многозначительностью он поднял вверх указательный палец.

Промолчав, я оставил его в этой позе и подошел к окну. Редкие белые облака быстро пробегали перед ярко горящими на черном фоне звездами. От вида этих огней, светившихся где-то беспредельно далеко, становилось немного не по себе. Господи, подумалось вдруг, когда я в последний раз просто смотрел на звезды? Не мимолетно, как на часть пейзажа, а действительно смотрел? Смотрел, воспринимая их именно как лучи какой-то далекой, возможно уже не существующей, жизни, как на что-то практически вечное? Чем я занимаюсь? Эта игра, деньги, люди, замкнутый цикл, белка в колесе, из которого страшно вырваться – а вдруг кто не так подумает? Он-то, помнится, всегда мало волновался о том, что о нем думают люди, для него они все были как будто временными попутчиками, с которыми можно провести время и пойти дальше по своим делам. И, расставаясь, он как будто стирал их из памяти, хотя при этом помнил каждого даже спустя много лет.