Город (сборник)

Сумка была достаточно большой, чтобы в ней поместились шар для боулинга, туфли для боулинга и даже десяток кеглей. Я опустил плетеные ручки вниз, открыл черную защелку, раскрыл сумку и смотрел в недоумении, поначалу не понимая, что вижу.

– Наклонись пониже, Утенок, к самой сумке, – посоветовала она. – Тогда увидишь.

Я последовал ее совету и увидел. Не знаю, как долго смотрел в сумку. Возможно, только несколько секунд, но для меня они растянулись на час, а то и больше.

Когда поднял голову и оглядел улицу, растущие вдоль мостовой деревья, пятна света и тени, на мгновение не мог вспомнить ни единого слова на английском и произнес что-то вроде: «А-а-а-ах-х-х».

52

Мисс Перл взяла и закрыла сумку.

Услышав щелчок защелки, я поднялся, покачнулся, ухватился за перила, чтобы не упасть.

Взгляд в сумку потряс, изумил и при этом озадачил.

– Что? Что это было? – спросил я, когда мисс Перл встала.

– Ты знаешь, Утенок.

– Нет, не знаю. Я сбит с толку. Сбит с толку, потрясен и трепещу от благоговения.

– Ты только думаешь, что сбит с толку.

– Я знаю, что сбит с толку. Так думаю. Так оно и есть.

– Твое недоумение только на поверхности, Утенок. Глубоко внутри ты все понимаешь, и это главное. Со временем недоумение уйдет, а понимание поднимется на поверхность.

Она спустилась по ступенькам на дорожку. Ей перила не требовались.

Я не двигался, еще не придя в себя.

– Я бы хотел, чтобы вы не уходили.

Когда она повернулась, с улыбкой на лице, в строгом темно-сером костюме и аккуратной шляпке, я подумал о Мэри Поппинс. Держи она в руке не большущую сумку, а зонтик, я бы не удивился, если бы она открыла его, поймала ветерок и полетела вдоль улицы.

– Больше я тебе помочь не могу. Я уже дала тебе больше, чем собиралась. Ты должен сам строить свое будущее, день за днем, безо всякого моего участия. Как я и говорила раньше, все, что произойдет потом, зависит от людей, которые живут в домах на этих улицах. Твоя часть зависит только от тебя.

– А если я допущу ошибку и умрут какие-то люди?

– Люди умирают каждый день. Принимаются неправильные решения, и они имеют последствия. Смерть – часть жизни. Если станешь думать об этом, исходи из того, что ты рожден в мире мертвых, поскольку все когда-то умрут.

По дорожке она направилась к тротуару, повернула направо, помахала мне и ушла.

Я наблюдал за ней, пока видел среди деревьев, теней и солнечных лучей, которые пробивались сквозь листву.

Поскольку я знал, что увидел в сумке, пусть и не понял смысл увиденного, потому что осознание пришло гораздо позже, я не скажу, что в ней находилось. Это моя жизнь, о которой я вам рассказываю, вот и рассказывать я буду, как представляется мне наиболее логичным. Все в свое время.

После того как мисс Перл исчезла из виду, я на подгибающихся ногах пошел в дом и лежал на диване в гостиной, пока полностью не ушло головокружение.

Заверил себя, что бы ни случилось, какая бы ни пришла беда или катастрофа, в долгосрочной перспективе все будет хорошо. И если на то пошло, второго июля 1967 года ничего серьезного еще не произошло.

53

В то же утро мистер Тамазаки из «Дейли ньюс» позвонил в лос-анджелесский Ниши Хонган-дзи[44]. Одно из помещений этого храма отвели под хранилище вещей интернированных калифорнийцев, которых отправили в лагеря во время Второй мировой войны. Часть вещей так и осталась невостребованной, и хранитель приглядывал за ними, даже спустя столько лет. Кроме того, хранитель вел списки людей, которых отправили в лагеря для перемещенных лиц, а также списки тех, кто хотел, чтобы их местонахождение, при необходимости, стало известно другим обитателям этих лагерей, и сообщал храму обо всех своих переездах.

Мистер Тамазаки хотел узнать, не знает ли храм о человеке, сосланном в один из десяти лагерей Военного управления перемещений, а ныне проживающего неподалеку от города Чарльстон, штат Иллинойс. Как выяснилось, женщина по имени Сецуко Нозава, сосланная в лагерь Моаб, штат Юта, проживала в самом Чарльстоне. Она заранее дала согласие, чтобы ее адрес и телефон выдавался любому, кто поинтересуется ее особой, так что мистер Тамазаки получил их незамедлительно.

Миссис Нозава оказалась чрезвычайно говорливой дамой. Мистер Тамазаки узнал, что в двадцать лет ее освободили из Моаба, теперь ей сорок четыре, и ее муж стал удачливым предпринимателем. Им принадлежала автомобильная мойка, две химчистки и многоквартирный дом. Их младшая дочь училась на втором курсе Северо-Западного университета в Эванстоне. Их старшая дочь заканчивала Йельский университет. А их сын готовился стать магистром делового администрирования в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Она любила играть в бридж, обучала заинтересованных подруг оригами, осваивала французскую кухню по книге Джулии Чайлд[45], находила, что «Битлз» слушать невозможно, и обожала музыку «Осмондз»[46], хотя Юта вызывала у нее неприятные ассоциации.