Город семи дорог

– В питомнике любую конкуренцию душили в зачатке. За любым проступком в адрес себя или других рабов следовало наказание – такое, что никто не захотел бы рискнуть второй раз. Мы, конечно, не испытывали друг к другу семейной любви, но вежливость, внимательность друг к другу, стремление соблюдать правила… въедались под кожу так быстро и так глубоко, что в пятнадцать лет я представить себе не могла, что может быть иначе. Нас учили драться. Строго на занятиях. Строго до команды тренера: «Стоп». И только по приказу или по желанию тех, кто контролировал нас. Я должна была уметь защитить господина, даже если он ещё не успел отдать приказ. Но… Я не думала, что когда-нибудь придётся защищать себя.

– Если бы другие свободные проявили агрессию по отношению к тебе, а не твоему господину, ты стала бы себя защищать?

– Без приказа господина – наверное, нет. Если он не отдаёт приказ, значит им можно, – Нина пожала плечами и уставилась в окно. – Но я же не робот. Я быстро поняла, что приказов больше не будет. Оказалось, тем, кто задаёт новые правила, всё равно, что делают воспитанНини между собой. А я… – Нина повела плечом. – Девочка-рабыня, которую растили для сексуальных утех, в среде свободных, пусть и «ненавидящих рабство», всегда будет иметь особый экзотический колорит. Не стану вдаваться в детали. Общая суть сводится к тому, что мне не сразу удалось понять, что свободных можно бить. И даже теперь… Я могу определить для себя, кто мне враг, а кто – нет. Но это тяжело. Тяжелее, чем если бы это делал господин.

Гаррет взял её руку – ту, на которой не было клейма, – и поднёс к губам. А потом, удивляясь жёсткости собственных слов, сказал:

– Полагаю, теперь за тебя это делает «Монолит».

– Да, – Нина вскинулась и с вызовом посмотрела на него. – Да, «Монолит» придаёт моей жизни смысл. Я должна была защищать господина, я на всё пошла бы ради него – теперь я защищаю «Монолит». И ради него тоже пойду на всё. Но…

Она помолчала секунду и продолжила тише:

– Это всё равно не то. Возможно, если бы у меня был наставНина в «Монолите», куратор, которому я могла бы доверять на все сто… Человек, который бы занял… это место в моей душе. Но так не произошло. Кураторы были, но в организации я не встретила никого, кто по-настоящему понимал бы мои возможности, мог управлять мной.

Гаррет помолчал. Он больше всего хотел спросить: «Почему ты думаешь, что смогу я?» – и в то же время понимал, что есть вопросы, которых лучше не задавать.

Вместо этого он наклонился к груди Нины и поймал металлическое колечко языком.

Нина застонала и выгнулась, подаваясь навстречу. Руки её скользнули в волосы Гаррета, силясь то ли прижать к себе, то ли оттолкнуть.

– Прости… – прошептал Гаррет, отрываясь от неё. Не удержался и напоследок ещё раз лизнул сосок, а потом легко поцеловал порозовевшую кожу рядом с проколом. – Надеюсь, он быстро заживёт? Очень хочется поиграть.

– Полагаю, не меньше двух недель, – Нина внимательно смотрела на него, – а скорее, от четырёх до шести. Ты готов столько ждать? К тому времени ты ещё будешь со мной?

– Я бы хотел, – Гаррет так же внимательно взглянул ей в глаза. – Если захочешь ты.

Закончив обрабатывать ранку, Гаррет принялся одеваться. В отличие от него Нина взяла с собой небольшой чемодан, но сейчас не нашла в нём ничего полезного, кроме свежего белья. Носить здесь английские костюмы не было смысла, с какой стороны ни посмотри, и потому она, поморщившись, натянула те же джинсы, в которых провела день.

Заметив выражение её лица, Гаррет подобрался к Нине со спины и обнял её. Поцеловал в плечо, а когда Нина повернула к нему лицо – и в губы.

– Нужно купить ещё? – спросил он.

– Хорошо бы. Ходить два дня подряд в одном и том же я не привыкла.

Гаррет постоял так некоторое время, обнимая её и наслаждаясь теплом живого тела в руках. Он не врал, постоянной партнёрши у него не было уже давно. Так давно, что Гаррет успел забыть, что это такое – не трахаться с кем-то, а жить и любить.

Наконец со вздохом он выпустил Нину из рук и отошёл в сторону, дожидаясь, пока та натянет майку. Колечко пирсинга теперь очерчивала тонкая ткань, и Гаррет с трудом справился с желанием сорвать джинсы и устроить ещё один заход.

Нина взяла в руки ошейНина и посмотрела на него.

– Хочу, чтобы это сделал ты, – сказала она.

Гаррет кивнул. Подошёл, принял ошейНина и аккуратно застегнул. На несколько мгновений Нина снова оказалась в кругу его рук, и Гаррет не преминул оставить на губах девушки ещё один мимолётный поцелуй. Выходить из номера не хотелось, но часы уже показывали двенадцать десять, а Гаррет планировал использовать сегодняшние посиделки по полной.

– Идём, – сказал он и, поймав поводок, потянул Нину за собой в коридор.

Глава 18

Спустившись на первый этаж, они свернули на узенькую лестницу, ведущую ещё дальше вниз. Она закончилась небольшим тамбуром. Путь преграждала металлическая дверь, около которой стояла парочка крепких парней в таких же кожаных куртках, какие носили здесь почти все.