Город сестёр

— Я тут кошечку видела.

Бабка удивилась:

— Что–то тебе на скотину везёт. То собачка, то кошечка… Ну, и где эта драгоценность?

— На конторе сидит. Пошли — покажу.

Пошли.

На крыше конторы действительно увидели. Только не кошечку, а кота. Это был крупный кошак. Светло–коричневый, с тёмно–коричневыми, почти чёрными полосами. Неухоженный, со свалявшейся шерстью. Видно, что недоедающий.

Он сидел на бордюре плоской крыши двухэтажной конторы и настороженно зыркал на подошедших людей. Дамы сразу засюсюкали:

— Кис, кис, кис.

Ага. Как бы не так. Зверюга оскалилась и зашипела.

Шило сказал:

— Ну, его. Поехали.

Беда прямо обиделась:

— Рома! Я хочу кошку. Тобика у меня забрали, так пусть хоть кот будет… Он красивый.

Скорый усмехнулся, пошёл к торцу здания и полез наверх по пожарной лестнице.

Бабка спросила.

— Скорый, может Шило прав? Может — поехали уже?

Тот молча продолжал карабкаться, пачкая руки в ржавчине.

Залез на крышу, залитую гудроном, и пошёл к коту. Тот не стал ждать, когда его изловят, перебежал на противоположную сторону, и перелетел с крыши на ветку растущего у стены тополя.

Пашка тихо матюгнулся и подошел к краю. Прикинул расстояние. Разбежался и прыгнул следом за котом.

Так–то он рассчитал всё правильно. Приземлился… Точнее «притополился», точно туда, куда и предполагал. Но ветка… Она сломалась.

Первой примчалась Татьяна. Упала на коленки перед Пашкой. Запричитала испугано:

— Паша! Пашенька! Что?! Где болит?!

— Кажется, руку сломал. Да ладно, Тань. Всё нормально…

Пашка, кряхтя и придерживая сломанную левую руку, сел и прислонился спиной к стволу.

— Какой там «нормально»! Не шевелись! Не шевелись! Надо шину наложить…

Пашка глянул в её расширенные от испуга глаза, в которых уже зарождались слёзы, и вот тут понял — насколько для Тьмы он дорогой человек. И насколько дорога для него эта девочка.

— Таня, не волнуйся. Я сейчас всё исправлю. Не волнуйся, солнышко моё. Я же знахарь.

Беда тоже присела рядом перед Скорым.

— Паша, я понимаю, что ты для меня на всё готов… Но только… Чёрт с ним, с этим котом.

Бабка с Ванессой подошли к валяющемуся Скорому. Бабка сплела руки на груди, глядя сверху вниз на охающего мужика, задумчиво спросила:

— Я вот что думаю… Почему, когда в кино человек падает с дерева, он кричит «а–а–а»? А когда падает в жизни, он кричит совсем другое?

— Тебя только моя лексика беспокоит? Моё здоровье тебе, как…?

— А что тебе сделается?.. Как говорится — был бы мозг, получил бы сотрясение.

— У него есть мозг, — обиделась Тьма.

— Сомневаюсь. Если бы он был, его бы не понесло на эту крышу.

— Бабка, я вообще–то руку сломал. Помогите кости соединить.

Бабка зафиксировала мёртвой хваткой предплечье Скорого. Он, пошевеливая телом, попытался соединить концы сломанной кости плеча. Ничерта не выходило. Но больно было ужасно.

Ванесса подошла, взялась обеими руками за Пашкин перелом.

— Позвольте, я помогу.

Пошевелила.

— Сращивайте Дугин. Да не вздрагивайте! Сращивайте, быстренько!

Бабка поинтересовалась:

— Срастил? А теперь объясни мне, чего ты сиганул на это дерево?

— Так — кот же, Бабка. Посмотри, какой красавец… Кошка в доме — к счастью и к богатству.

— Кошка в доме — к моим обоссаным тапочкам… — психовала Бабка, — Вот ты спикировал с верхушки, и что? Много теперь у тебя счастья? Никак я не ожидала от тебя такой безответственности. Никак!

Смерила взглядом высоту падения. Помотала огорчённо головой.

— Винипух, бля.

Скомандовала подошедшим мулам:.

— Мужики. Отнесите в контору этого камикадзе. Там кушетка.

Посидели в здании ещё с час, пока Пашкина регенерация, подстёгнутая его Даром и живцом не восстановила руку до приемлемого состояния..

Ну и тронули домой. В Полис. Целым караваном.

Впереди Скорый на ЮМэЗэхе, как на самом тихоходном транспорте. Дальше Бабка с Таней на пепелаце. Следом — Шило на кране. На пару с Бедой.

За краном, на тягаче с седлом — Короткий. На пару с Ванессой.

Переговаривались по рации. Контролировали обстановку с помощью Милы Львовны.

Перед въездом с грунтовки на добротное шоссе, то, которое в стабе Полиса, Бабка скомандовала остановку. Устроили селекторное совещание.

— У Сафоново ждут… Наверняка нас.

— Объехать не получится? — спросил Шило.

— Нет, ребята. Техника тяжёлая, по бездорожью не проскочим. Да и всё равно услышат рёв дизелей — догонят. Что будем делать? — советовалась с народом Бабка, — Попытаемся договориться? Начнём воевать? Или попробуем глушить, как под Кукушками? Только учтите, что это не муры зачуханные. Это — гильдия. И у них там тридцать бойцов–профессионалов и шесть штук крупного калибра. Покрошат нас, как в миксере. Какие у них дары, я не знаю. Да даже если и мы их, ну, того… Гильдия не простит.

— Давай проверим — насколько у нас Дар подрос, — предложил Скорый.

— Давай. Собираемся у лунохода.

Сошлись у Багги.

— Раздевайся, — скомандовал Пашка.

Бабка тяжело вздохнула, поохала, сняла броник, заголила спину и села на придорожную траву.

Скорый тоже снял броню, расстегнул куртку, задрал футболку сел сзади и обнял Бабку.

— Поехали.