Город сестёр

— Ну, всё, представление окончено. Пошли, не будем смущать человечка.

Скорый вернулся в общежитие один. Только связку ключей у Бабки взял.

Маша осталась в доме. В женском коллективе, который кружился и квохтал вокруг Анютки.

— Ну, что? — Спросил Шило.

— Всё нормально. Жемчужина на месте.

— В смысле, — Анютка её уже съела?

— Ага. Ну что, банда? Чем теперь займёмся? Есть для меня какое–нибудь дельце?

Короткий оживился.

— Иди на кухню, перекуси. Потом пойдём, я тебе мастерскую покажу. Помозгуем над новым транспортом.

— Погоди. Я сейчас. — и Скорый пошёл проведать штабель грабителей.

Шило сообщил:

— А я схожу, на Анюту посмотрю, — и ушёл.

Пашка подошёл к двери Бабкиной комнаты, открыл.

— О! — удивился Короткий, — а это что за паноптикум?

— Это, так себе… Рэкет приходил. Бабку хотели умыкнуть.

— А они что, дохлые?

— Да ну, Короткий, ты как что скажешь. Нормальные они. Свежие. Я их только усыпил. Сейчас ещё добавлю им сна и пойдём. Кстати, у тебя в мастерской нет кладовочки, сложить всё это добро? — Он пнул гору тел.

— Там, подвал пустой. Хороший, просторный, сухой.

— Давай их туда перетащим.

— Скорый, на кой чёрт они тебе нужны? Лишняя головная боль.

— Я на них оттачивать дар буду. И Беду подключу. Да и Ванессе не помешает дар ментата развивать. И вообще… Пригодятся.

— То есть это — лабораторные крысы?

— Угу.

Короткий вздохнул, поднял, как кукол, двоих здоровых мужиков, закинул себе на плечи и спокойно пошёл на выход, гулко задев головой одного бандита за косяк. Пашка тоже перебросил через плечо одного, того что поменьше и, кряхтя от натуги, пошагал следом.

Они протиснулись через калиточку и по гравиевой дорожке отправились вглубь участка, в сторону большого кирпичного сарая. Внутри обнаружилась отлично оборудованная мастерская, с таким же набором станков, как и на «Чёрном острове».

Гружённые мужики спустились по ступенькам в подвал. Короткий свалил свою ношу на пол и щёлкнул выключателем.

— Скорый, ты их тут пока устраивай, а я остальных принесу.

Короче, разложили на полу подвала в рядок пять неподвижных телес и пошли в домик. Пашка — перекусить, а Короткий — составить компанию. Заодно и обговорить схему новой багги.

* * *

День закончился праздничным ужином.

Собрались за столом все. И Бабкина бригада, и семья Фукса, и друзья семьи, и ещё какие–то люди.

Во главе стола сидела «именинница». Четырёхлетняя девочка, которая только сегодня научилась улыбаться и говорить во весь голос.

Все обсуждали какие–то события и проблемы, которые были совершенно непонятны новичкам. Дугин сначала пытался вникнуть, но быстро понял, что это бесполезно.

Пашка чувствовал себя лишним на этом празднике. Наскоро перекусив, он отправился сначала в гараж, добавить «снотворного» валяющимся в подвале телам. Потом в гостевой домик, с намерением завалиться и как следует выспаться. Лечь пораньше, встать попозже…

На крылечке сидел Шило. Он похлопал рукой по месту рядом с собой, приглашая Пашку присоединится.

Ярко иллюминированное небо Улья освещало всё так, что уличные фонари никто и не думал устанавливать. Где–то, со стороны реки, журчал хор лягушек. Лениво перелаивались редкие в Улье собаки.

Посидели, помолчали. Настроение у Скорого было спокойным и умиротворённым.

Впервые, за те пять несчастных суток, которые он провёл в этом сумасшедшем мире, его душа расслабилась и потеплела. Муры, внешники, твари… всё это осталось где–то далеко. А тут… Вполне «земная» обстановка.

Шило, глядя в небо, спросил:

— Скорый, что у тебя с Бедой?

Пашка запаниковал, вскочил.

— Что с ней?! Что случилось?!

— Да успокойся ты! С ней всё нормально… Ты, заполошный, хоть понял — о чём я спрашиваю?

— Ты о чём вообще?! Ты нахрена меня пугаешь?!

Шило вздохнул, помотал огорчённо головой.

— Скорый… Давай сначала… У тебя с Бедой какие–то отношения есть?

И тут до Пашки дошло!

— Ты имеешь в виду… Интим?

— Ну да. Вы ведь спите вместе.

— Шило, ты что — дурак?!… Ты меня чуть заикой не сделал! Разве так можно!

— Ну, ладно тебе. Чё ты завёлся? Ты мне на вопрос ответь…

Пашка глубоко вздохнул несколько раз, чтобы успокоиться. И только потом взялся объяснять:

— Уф… Шило, ты поставь себя на место этой девочки. Пять дней назад у неё погибли родители. Их убил её родной брат. И чуть–чуть не убил её саму. Она, за пять дней, четыре раза побывала на грани смерти… Из нормальной семьи, из нормальной, спокойной, обеспеченной жизни, она попала в этот ад. Представил? А теперь постарайся понять, что она не мужик. Она женщина… И даже — ребёнок. Она банально боится спать одна. Она и жить боится, и умереть боится.

Пашка передохнул. И продолжил:

— Тут она круглая сирота. И теперь — я её отец. И я её мать. И не дай Бог с этой девочкой что–то случится… Тьфу, тьфу, тьфу… Я, сука, весь этот грёбанный Улей нахрен под откос пущу. Понял? А если понадобится, я за неё жизнь отдам.

Шило смотрел на Пашку с интересом.

— Ты так страшно это говоришь, что я верю… В случае чего, Улью пипец.

— Верь, верь. Я в отношении Машки шутить не намерен.

— Слушай, Паша, я… Я ведь к ней…