Город. Штурм Грозного глазами лейтенанта спецназа (1994–1995)

Раненого вызвался отправить наш новый боец-фельдшер. Дагестанца погрузили на самодельные носилки. Я назначил старшим связиста и опросил остальных заполучивших осколки о желании эвакуироваться. К моей тихой радости, никто не захотел ни в медицинскую часть, ни на «Большую Землю». Как оказалось потом, большую роль в этом почти героическом поступке сыграл рассказ связиста об ужасах, творившихся в санитарных палатках. Группа сопровождения ушла, а я, забив на поиски начальства, похлебал бульона из тушенки, щедро приправленного луком, с удовольствием съел полкотелка пайковой каши и забрался в свой «командирский отсек». Хотелось проанализировать все случившееся с нами за время выхода, что-то осмыслить, что-то наметить. Однако мысли меня покинули, и я банальным образом заснул.

Разбудил меня Паша докладом о том, что раненого благополучно отправили, и готов горячий душ: все ждут, когда я помоюсь, чтобы потом помыться самим. Ополоснувшись и простирнув носки, я почувствовал, что усталость отступает. Закутавшись в бушлат, присел на скамейку и бездумно закурил. Сумерки, как обычно, упали внезапно. В городе слышалась привычная стрельба, и неподалеку от нас бухала артиллерия. Нет, не буду я искать свое начальство, пусть думают, что хотят. Да и где оно, мое начальство? Может, все офицеры — мои начальники полегли где-то в неравном бою. Может, где-то совсем поблизости руководят действующими разведывательными органами. Но это все не мои проблемы, я мелкая сошка, командир маленького подразделения. Хотя, как мне кажется, не столь уж и плохо мое подразделение. Потери минимальные, воевали не так уж плохо. Есть, конечно, недостатки. Особенно чувствуется недостаток в средствах управления, а если проще, в средствах связи. Простой пример работы с неизвестным мне артиллеристом с позывным «Пучок». Работали с ним всего ничего, но результат в один подбитый танк — совсем неплохо. На данный момент приобрели фельдшера. Как он работает, уже убедились. Парнишка вполне профессионален. Крови не боится, дело свое знает. Разведчики, вернувшиеся с медчасти, рассказали, что медики по достоинству оценили работу фельдшера, и если бы не его своевременная помощь, то бойца можно было бы потерять. Тем более парнишка среди медиков абсолютно не растерялся: сам заполнил карточку формы сто и пополнил свою медицинскую сумку всякими нужными медикаментами и расходными материалами. Придется на следующие задачи брать его с собой. Хоть и не обстрелян, но время учит всему, походит — оботрется, а пока пусть побудет в боевом порядке рядом со мной и связистом. Интересно, что случилось с нашим Котельским? Выжил ли он в десанте БМП? Где он сейчас? Может, валяется внутри догорающей машины посреди разрушенных улиц. Может, лежит где-то на койке в палатках медчасти или уже эвакуирован в госпиталь в Краснодар или Ростов…

Котельский нашелся только через несколько месяцев, живой и здоровый. Тогда из города они вырвались чудом благодаря мастерству механика-водителя, сидевшего в те минуты за штурвалом бронированной машины. Котельского отправили первого января в Моздок, а оттуда уже в Краснодар. Выздоровев, он дослуживал свою срочную службу в Аксайской бригаде спецназа, где я его впоследствии и встретил.

Вырвались, все нормально, но было такое предчувствие, что мы вышли из города только для того, чтобы перекурить и снарядиться боеприпасами. Такое впечатление, что если бы нас встречал мой шеф, то мы бы уже снова ползали по стреляющему городу. Не буду никого искать и попадаться на чьи-то начальственные глаза, а то озадачат, и поползем мы на своем брюхе незнамо куда, неизвестно для чего, с одной-единственной задачей: не вернуться и не мозолить своим видом чьи-то глаза.

Утром второго января, когда нормальный гражданский люд с мутными глазами интересуется друг у друга: «Как прошло первое? Да неужто это вытворял я?!», примчался наш направленец. На него было больно смотреть: весь грязный, с красными глазами, кисть руки перемотана грязным бинтом. В отличие от него, я, нормально вымывшийся, постиравшийся, в оттертой от грязи и крови «горке» выглядел чуть ли не франтом. Бойцы мои, рассевшись на скамейках, подгоняли под себя трофейные «лифчики», рассматривали принесенное из города оружие. Наверное, мой совсем не измученный вид вывел направленца из себя, и он, вызверившись, начал орать на меня самыми похабными словами.

Суть его воплей сводилась к тому, что мы негодяи, шкурники, прячемся здесь, пока «наши пацаны» гибнут в городе. Да ладно, мне к крикам не привыкать, а бойцы быстренько отошли подальше — так, на всякий случай.