Город смерти

Около моей машины отирался нищий с консервной банкой на шее. Он был в темных очках, с длинной тонкой тросточкой.

— Подайте сколько можете, — вежливо проговорил он. Обычно я на такую публику время не тратил — в городе их было столько, что пришлось бы каждый раз выходить из дому с мешком мелочи, — но тут, задумавшись, я рассеянно швырнул в банку пару монеток. — Спасибо, мистер Райми, — проскрипел нищий.

Только отойдя на четыре-пять шагов, я сообразил, что именно услышал. Замер. Медленно обернулся.

— Откуда вы знаете…

— Ваше имя? — договорил он за меня. И с улыбкой снял очки. Вместо глаз у него были громадные белые бельма, и я внезапно вспомнил слепца, которого видел у вокзала в первый свой день в городе, и другого, на стройплощадке, в тумане. Если память мне не изменила, все это были разные люди. Нищий, стоявший передо мной, был гораздо выше ростом, да и одет по-другому — но вот глаза у них у всех одинаковые.

— Я знаю много имен, — благодушно продолжал незнакомец. — Капак Райми. И Цзы Ляпотэр. Адриан Арне.

— Вы знаете Адриана?

— Кого?

— Адриана. Адриана Арне.

— Никогда о нем не слышал.

— Но вы только что…

— Никакого Адриана Арне не существует, — продолжал слепец таким же приятным, как и в начале разговора, голосом, но я начал различать в нем зловещие нотки. — Никогда не было никакого Адриана Арне. Никогда не будет. Есть земля. Воздух. Кровь. Нити. И ничего кроме.

— Жуть как поэтично, — скривился я. — А ну хватит языком чесать. Говори, что ты знаешь об Адриане. — Я шагнул к нему. Трость немедленно взлетела кверху — слепец перехватил ее обеими руками, держа горизонтально.

— Твои поиски только начинаются, — произнес он. — Идти придется далеко, дорога тяжела, но первый шаг всего трудней. Ищи своего друга, Адриана Арне. Но не слишком долго, не слишком упорно. Тут надо беспокоиться о людях поважнее.

— Послушай-ка, — сказал я, сделав еще один шаг вперед. Слепой метнул в меня тростью. Я вскинул руки, чтобы оттолкнуть ее, но внезапно она словно бы обернулась чем-то иным… и меня облепил большой лист целлофана. Обвился вокруг тела, упрятав меня в кокон от макушки до пят. Прилип к коже, заткнул рот, стреножил ноги. Я отчаянно принялся стаскивать его с себя, раздирать руками — и спустя секунд десять-пятнадцать освободился. Но слепец исчез бесследно. Улица хорошо просматривалась в оба конца — но она была пуста и тиха.

Добежав до машины, я спросил Томаса, видел ли он, что со мной случилось. Он наморщил лоб. Переспросил:

— Слепой, сэр?

— Да.

— Здесь, сэр? Только что?

— Да, — взревел я.

— Не могу сказать, что я его видел, сэр. Если желаете, я выйду и посмотрю.

Я раздосадованно сплюнул на мостовую. Забрался в машину.

— Отвезите меня назад в офис, — распорядился я и прикрыл лицо рукой от солнца. Всю дорогу я размышлял и тревожился, впервые радуясь молчанию водителя.

* * *

Я взял в нашем архиве досье Кафрана Рида и попытался уйти в него с головой. Полное имя — опять же Кафран Рид, пятьдесят два года, четырнадцать лет назад развелся, в брак больше не вступал, несколько романтических связей, но ничего компрометирующего или тайного; более двадцати лет держит собственный ресторан — маленькое, популярное в узких кругах пожилых гурманов заведение, средний годовой доход…

Тут перед моим мысленным взором предстал непрошеный образ. Адриан. Адриан в багажнике угнанного автомобиля, согнувшийся в три погибели, из-под век в уголках глаз сочится кровь, холодный, всеми покинутый, мертвый. Адриан в реке, в обществе рыб, кишки развеваются лентами, неотличимые от впившихся в его тело угрей. В чистом поле за границей города, из него растет крапива, в грудной клетке поселилось семейство лис.

Но, может быть, он жив? Он жив, а я ошибся. Может быть, он выскользнул из города, натянув нос врагам? Залег на дно и выжидает удобного момента, чтобы со мной связаться. Елки, в таком случае он обо мне, наверно, и не думает — не так уж близко мы дружили. У него были другие друзья, целая жизнь помимо работы. Но почему же он мне и слова не сказал? И на что намекал тот слепой нищий?

Я отпихнул бумаги в сторону. Сосредоточиться не удавалось. Голова была забита другим. Пальцы моей правой руки машинально согнулись, и мне припомнилось, как ловко она держала теннисную ракетку. Вот что мне нужно, чтобы прочистить мозги. Побегать несколько часов по корту, задать работу мускулам и легким. Физическая нагрузка — вот способ привести в норму головной мозг. Я схватился за телефон, чтобы вызвать Томаса… и лишь в этот момент вспомнил о Соне. Она наверняка в курсе. Если она здесь, а не рыдает дома, не занимается организацией похорон. Если водоворот беды не затянул и ее. Если она не отправилась рыбам на корм вместе с братом.

Я рысью взбежал на два этажа и влетел в офис, где работала Соня. Сердце у меня бешено стучало, к шее и вискам прилила кровь. Я вломился в дверь, перепугав секретаршу, и без стука ворвался в Сонин кабинет.

Она была на месте. Встревоженно вскинула голову. Ее рука уже тянулась к звонку селектора, чтобы вызвать охрану. Но тут Соня осознала, что перед ней я, и успокоилась.