Город снов

Иногда, я заходил далеко в своих фантазиях. И тогда я был этой гордой красивой собакой. Я мчался через лес, трава хлестала меня по носу и бокам. Трава была влажная, и капельки оставались на моей шерсти, я перепрыгивать на лету через кусты и мчался, мчался… Мой нос с упоением вытягивал лесные запахи, букет ароматов со всех сторон накрывал меня и еще пуще будоражил. Я искал дичь, я шёл по её запаху. Позади скачет мой хозяин, но я сейчас главный, всё зависит от меня, и я ищу. И вот она куропатка! Я бросаюсь, как стрела на добычу, она вспархивает, и тут раздается выстрел. Она ещё немного летит, но уже всё ниже и ниже. Я кидаюсь за ней, и когда она падает на землю, я хватаю добычу и несу её хозяину. Он спрыгивает с коня и трепет меня по ушам, при этом хвалит и одобрительно поглаживает меня по голове. Я счастлив и вновь готов бежать за следующей добычей. Когда я был конем, то тоже ощущал свою важность. Ведь это в моём седле сидит хозяин, это я несу его вперед. Я предельно внимателен, мне нельзя нанести вред хозяину. Я тщательно выбираю дорогу и при этом сохраняю скорость. Нам нельзя отстать от пса, охотник должен выстрелить и попасть – только тогда задача будет выполнена, и получено удовлетворение от охоты.

И вот я уже охотник. Я скачу по лесу на прекрасном арабском скакуна, впереди собака – верный спутник на охоте. Все заботы ушли прочь, только дикая природа. Ветер развивает перо на моей шляпе, я уворачиваюсь от веток, вперед за собакой. Она встает в стойку, и я понимаю, что рядом дичь. Останавливаю скакуна и хватаю ружье. Один выстрел – и цель поражена. Моё воображение не позволяло мне скучать.

В уголке стоял самоварный столик из дерева с фарфоровыми вставками, привезённый из царской России, и являющийся признаком обеспеченности семей той эпохи. С потолка свисали бронзовые и стеклянные люстры.

Вторая часть лавки состояла из многочисленных полочек и столиков – витрин.

Я мог долго разглядывать коллекцию кремневых пистолетов и старинных ножей с блестящими клинками и всевозможными рукоятками. Рядом расположились серебряные табакерки с вензелями и различными гравировками и целая коллекция часов. Здесь стояли напольные, висели настенные и лежали на витрине часы с цепочками.

Когда у отца была свободная минутка, я уговаривал его прикрепить на мою жилетку часы. Он вкладывал мне в руку выбранные мной часы, а карабин от цепочки крепил в пуговичной петельке. Я светился от счастья, ощущал себя важным господином и расхаживал вразвалочку по лавочке. Часы я каждый раз выбирал разные. Это были и швейцарские часы с эмалевым циферблатом, крупными арабскими цифрами, которые выглядели потрясающе. Были военные авиационные часы с маркировкой британских военно-воздушных сил, у которых светились цифры. Были старинные часы с историей, которую можно прочитать из подписей на пыльнике. Они принадлежали берлинской трамвайной дороге и лично кучеру. Были немецкие с портретом Кайзера Вильгельма второго, британские с военным клеймом Королевской армии, редкие с двойным календарём дней недели и дат, швейцарские хромированные с откидной передней крышечкой. Всех и не перечислить.

На полочках были бережно расставлены аптечные пузырьки всевозможных форм.

На стене висели дамские головные уборы разных эпох, а внизу расположились разноцветные коробки для шляпок и париков.

Небольшой стенд содержал причудливые пуговицы и необычные булавки. Были так же куклы, старые игрушки, ручки для шкафов и дверей ручной работы, колокольчики разных размеров, столовое серебро, женские украшения от недорогих бисерных до очень ценных экземпляров с драгоценными камнями.

На другой стене висели веера, от которых пестрило в глазах. Красочные сюжеты позволяли представить их бывших хозяек, которые могли жить как в Лондоне, так и в Пекине, быть как королевой, так и служанкой.

Конечно, в нашей лавочке не бывает очередей, но зато мы можем уделять достаточно внимания тем немногим посетителям, которые к нам заглядывают.

С детства лавка стала для меня любимым местом. Со временем отец посвящал меня всё больше и больше в особенности работы, брал меня с собой на блошиные рынки. Бывало, мы ездили на рынки Польши, Германии и даже на родину блошиных рынков – Францию. Благодаря этим поездкам, я неплохо говорю по-немецки, по-английски и немного по-французски.

У отца было чутьё на настоящий антиквариат. А у меня вкус к прекрасному, который в купе со знаниями, полученными от отца, позволял найти среди хлама настоящие ценные вещи.

После смерти бабушки родители решили поехать в путешествие по Европе. Прежде всего, мама хотела посетить Италию, и папа был не против. Конечно, я точно знал, что отец обойдёт все блошиные рынки и для него это будет лучшим способом узнать страну и местных жителей.

Отец, не боясь, оставил на меня торговлю и поиски раритетов, да и у меня эта самостоятельность не вызвала паники.

Я занимаюсь любимым делом, которое приносит мне и удовольствие, и доход.