Город, стоящий у солнца (СИ)

— Почему опять ты? — выпалил я, — почему этот мир раз за разом сводит меня с тобой! И…

Я замер. Неожиданная мысль пронзила меня молнией.

— Если так часто и так крупно косячу и разочаровываю тебя раз за разом, почему ты до сих пор так милосердна ко мне?!

— Ну наконец-то у нас включился мозг… Давай по порядку, Демонёнок: во-первых, чем чаще ты думаешь о ком-то, тем охотнее мир подстраивает твои встречи с этим человеком. Или не человеком. Если покопаться в твоей голове, там найдётся не больше дюжины человек, которые тебе хоть сколько-то интересны и занимают хоть какое-то место в твоей памяти. А из них самое видное место в твоих мыслях занимаем я и моя дорогая Найт. Ты думаешь о нас.

— Разве гордыня не грех, госпожа Кейра? — позволил я себе немного иронии.

— Это констатация факта! — голос моей собеседницы стал строже и холоднее, — а ты, кажется, начал забывать, кто перед кем стоит на коленях. Как же быстро к тебе подобным возвращается наглость и самоуверенность, стоит вас хоть чуть-чуть пожалеть!

Я прижался к полу, пытаясь унять или хотя бы скрыть мелкую нервную дрожь.

— Страшно, Демонёнок? Мало страшно!

— Что до причин моего терпения… У меня его просто-напросто очень много, а помогать тем, кто нуждается в помощи, независимо от цвета и от моих личных предпочтений — мой долг. Да, я его сама на себя возложила, выбрав эту сторону, а не иную. Почему — не твоё дело.

— Тогда помоги мне, светлая! — воскликнул я в сердцах.

— А разве я не этим и занята сейчас? — удивилась Кейра.

— Да?

— Я позволила тебе войти в дом. Я веду с тобой душеспасительные беседы, вместо того, чтобы растянуть тебя на дыбе, раздробить молотом суставы, исполосовать плетью до кровавых рубцов, воткнуть длинные металлические спицы тебе в зрачки и нагревать их, пока у тебя не выкипят глаза… — она остановилась, переводя дыхание, а я в ужасе застыл, боясь пошевелиться или издать хоть звук.

— И это лишь малая часть того, что я могла бы сделать с тобой, Демонёнок, просто потому что ты — враг Света, а я не в духе. Но вместо этого я разговариваю с тобой. И собираюсь помочь тебе ещё большим.

Я решился поднять голову и с удивлением посмотрел на неё. Госпожа Кейра умиротворённо улыбалась.

— Вставай! Ну же! — она даже протянула мне руку, и я, разумеется, подчинился. Ноги были как ватные и почти не слушались.

— Положи ладони себе на грудь. Да, вот так, одна на другую. Очисти сознание. Глубокий вдох…

— Что ты собираешься делать?! — я попытался сдвинуться с места, но всё моё тело будто держала тугая плёнка.

— Молчи. Дыши глубоко. Не бойся, это не больно.

— Что ты делаешь, Кейра?

— Ничего плохого. Мы просто посмотрим, что кроется внутри тебя на самом деле. Что ты запрещаешь себе, и что этот мир старательно пытается тебе подарить… Я не причиню тебе вреда. Дыши глубоко, размеренно, плавно. И посмотри мне в глаза!

Я повиновался, и будто бы провалился в бездну, бесконечную, как звёздное небо.

— Получилось! — сказала Кейра. Моя голова закружилась, и я зажмурил глаза, но было уже поздно.

Картины, открывшиеся моему внутреннему взору… Смущали.

Гордый, уверенный в себе мужчина в дорогих одеяниях с лицом, похожим на моё собственное, стоял на трибуне, окружённой человеческим морем. Патетически воздев руки над площадью, он вещал, а толпа слушала с благоговением, переходящим в ликование. Я — вождь? Я — учитель? Я — философ? Я — пророк? Кто я здесь? Что я говорю всем им? Не знаю, но эти люди счастливы слушать.

— Нравится? — прозвучал из ниоткуда голос Кейры, — это ты. Такой, каким этот мир мог бы тебя сделать, позволь ты ему это.

Картина сменилась. Уверенный в себе человек на кафедре огромной лекционной аудитории. Увлечённый, страстный. Я надеялся, что почувствую отторжение, но что-то внутри моей души ликовало вопреки доводам разума, твердившего, что я не умею, не могу, не хочу и не собираюсь преподавать.

— Педагогика… Это не моё!

— А ты проверял?

Картина сменилась снова. Этот человек был куда больше похож на меня нынешнего, но… Это что — рабский ошейник?!

— Твоего дружка, Грома, такое положение нисколько не смутило и не стеснило.

— Я не он! Я такого не хочу! — прокричал я, пытаясь перекричать не столько Кейру, сколько свой собственный внутренний голос.

Ещё картина. Я пытаю Настю. Долго, старательно, так, что сегодняшние угрозы Кейры выглядят на этом фоне почти детской страшилкой.

Новый образ. Я, стоящий в своей мастерской и держащий в руках неизвестный мне автомат. Неизвестный — но я, почему-то, был уверен, что это моё творение, и это лучший ствол в обитаемой вселенной.

— А скромностью ты не страдаешь, лучший оружейник мира, — Кейра уже откровенно веселилась над происходящим, — ого, а вот тут я есть! Оу!

— Не надо! — закричал я, и картина сменилась опять.

Это был поединок на мечах. Мы с Кейрой танцевали в её тренировочном зале, сверкала сталь. Она теснила меня куда медленнее, чем это происходило в нашем единственном реальном столкновении, но в конце концов обезоружила она меня точно так же. Поставила ногу мне на горло…