Город туманов 3

Вот тут вдруг как-то Литвинову, чья поразительная фантазия сопроводила сей процесс немыслимым скрипом, стало как-то не по себе, и он обменялся выразительным взглядом с Усовым, чья не менее поразительная фантазия, видимо, устроила ему такое же звуковое шоу, что и майору.

Даже Вик не остался равнодушным к действиям своей любимицы Татьяны Сергеевны и с видом "меня здесь нет" принялся рассматривать рукав своего пиджака. Вельма же по ходу нашла это забавным и улыбнулась.

– Красивый цвет, – отметила она.

– Очень! – подтвердила Татьяна Сергеевна, рассматривая красный оттенок помады, удивительно послушно легший на ватный конец палочки. – А блестки какие на одежде батюшки… Зашататься можно!

Литвинов искоса кинул вопросительный взгляд на Усова, но последний лишь вытаращил глаза и неоднозначно поводил бровями.

– А по существу что-то есть? – начал кипятиться майор.

То пенисы выворачивали, то какие-то цвета и блестки обсуждали… Как это могло помочь в расследовании, Литвинов не понимал. Такими темпами на их отделе повиснет еще один тупейший глухарь, и полковник, спавший и видевший х*евого бородатого деда, вручавшего ему свободный от звонков начальства денек, сожрет свой галстук, прежде задушив им Литвинова.

Впрочем, Татьяну Сергеевну это не волновало, и вот прямо по существу она послала майора в лабораторию, по дороге в которую Вик не отказал себе в удовольствии продолбать Литвинову мозг на предмет отсутствие такта.

– Думаешь, это все, что у него отсутствует? – поддела Вельма, уверенно вернувшись к своей старой тактике выбесивания майора.

– Слышишь, ты… – Литвинов резко вытащил из кармана руку и, эффектно взмахнув пальто, угрожающе ткнул в чародейку пальцем.

– Не слышу! – муркнула Вельма, с гадкой улыбкой закидывая в рот барбариску. Вильнув своей шикарной задницей, она юркнула в лабораторию. – Привет, Карим! Какие новости? Есть, чем меня порадовать? – спросила Вельма, остановившись у круглого аквариума, в котором уже едва шевелила губами голова священника.

– Зависит от того, что тебя радует, – усмехнулся чародей-лаборант, приглушив громкость офигенского старого касетного магнитофона, ревущего одну из его любимых песен "Highway to Hell" (песня группы AC/DC, 1979 год – прим. автора).

– А можно по существу! – фактически не прекращая кипятиться, вставил Литвинов. Он вообще еще хотел курить и жрать, а не выслушивать новую порцию помадок-блесток и прочих радостей новоиспеченного трупа, удручавшего майора по самые гланды.

Карим поправил очки и странно посмотрел на Вельму.

– На срезе четко видны остатки чар, – начал он. – Лезвие, которым голову отделили от тела было призрачным.

– Это как? – спросил Усов.

– Это вот так. – Чародейка вытянула руку в сторону и сжала появившуюся в ней косу с горящим серпом.

– Типа да, – подтвердил Карим.

– Татьяна Сергеевна сказала, что голову отделили от тела уже после смерти, перед этим задушив священника, – сказал Усов.

– Именно так, – снова подтвердил Карим.

– С чего такая уверенность? – спросил Литвинов.

– Было бы иначе, – чародей-лаборант кивнул на голову, – он не смог бы говорить.

Вельма перестала играться своей косой и посмотрела на Карима. В принципе и ей, и Литвинову, и Усову было очевидно, что голова священника, отделенная от тела, могла задрачивать всех своими проповедями лишь благодаря чарам, но что-то в словах лаборанта насторожило чародейку.

– Поясни! – вместо нее требовательно сказал Литвинов, предчувствуя, что ответ ему не понравится, как и Вельме.

Карим медлил с ответом, неоднозначно переводя взгляд с майора на Вельму, с Вельмы на Усова, и обратно по кругу.

– Ну! – гаркнул Литвинов.

– Похоже, что священника накормили "Единорогом".

Глава 2. Совпадения

2.1

В закусочной было тепло, а тонкий аромат каких-то специй приятно щекотал нос. Литвинов хоть и находился, мягко говоря, не в духе, но салат со странным названием "Перепелиное гнездо" уплетал с завидным аппетитом. Так уж повелось, что на пустой желудок майору думалось плохо, а подумать ему было о чем. Например, о чародейке, энергично мешавшей свой кофе, но при этом задумчиво смотревшей в окно.

Карим считал, что священника душили, пока тот не потерял сознание, после чего ему дали наркотик, залили водичкой, вероятно, немного подождали и тогда уже задушили окончательно. По крайней мере, об этом свидетельствовали найденные лаборантом во рту священника следы нерастворенных слюной компонентов, входивших в состав славно известного "Единорога", загнавшего в свое время на тот свет не одного человека.

Окончательно подтвердить присутствие наркотика в составе преступления должно было вскрытие с тщательным изучением содержимого желудка, а также не менее тщательное исследование мозга покойного, так как "Единорог", действовавший достаточно быстро, оставлял в мозгу характерные поражения определенных участков.