Город у моря

– Почему же бред? Ох, нетерпимый вы! К моему папе приходят инженеры на спиритические сеансы. Они крутят в темноте такой маленький столик и вызывают духов. Им уже явился дух Наполеона, и даже Навуходоносор с ними разговаривал!

– Знаем мы эти фокусы! – сказал я и от души рассмеялся. – У нас в Подолии, поблизости от моего города, однажды «калиновское» чудо стряслось. Теткам померещилось, что из ран жестяного изображения Христа на придорожном столбе кровь течет. Отсталые, темные люди, как на ярмарку, повалили к тому кресту. И что вы думаете? Приехала комиссия, проверила и выяснила, что все это попы нарочно подстроили, чтобы народ мутить, против Советской власти его настраивать и деньгу при этом зашибать!

– Экий вы Фома неверующий! – сказала она с раздражением. – Я не знаю ничего о вашем чуде, а вот голос Навуходоносора у нас все явственно слышали.

– Скажите, он случайно не передавал вам привета от дочки Рогаль-Пионтковской из Лондона? Как там, чарльстон в моде? – съязвил я.

В эту минуту на пороге «гнездышка» вырос Андрыхевич.

– Прошу! – сказал он и широко отбросил руку, давая нам дорогу.

Стол был накрыт. В тонких кувшинах, стоявших на скатерти с какими-то вензелями, пенилось темное пиво. Перед каждым прибором высились хрустальные бокалы на тоненьких ножках и лежали салфетки. Под боком у одного из кувшинов с пивом приютился маленький пузатый графинчик такого же красного граненого стекла, как и лампадка, что теплилась в комнате Лики. А посреди стола возвышалось полное блюдо пунцовых дымящихся раков с длинными, свисающими усами.

«Вот это раки, да! – подумал я, усаживаясь. – Не те коротышки, что ловили мы возле свечного завода. Такой как вцепится в икру – держись!»

– Пока эти звери остынут, предлагаю закусить осетриной! – сказал Андрыхевич, усаживаясь против меня.

Тут я заметил на другом блюде продолговатый пласт белой рыбины, залитый густым желтоватым соусом и обложенный дольками лимона.

Я пригвоздил рыбу вилкой и начал резать ножом. И вдруг заметил, что Андрыхевич с дочерью переглянулись. Видно, я сделал что-то непотребное. Анжелика быстренько приложила к губам палец, давая знать отцу, чтобы он мне ничего не говорил. Инженер лишь молча ухмыльнулся и бровями шевельнул. Разыгравшийся было после катанья на лодке аппетит сразу увял. Я силился догадаться, какую именно допустил оплошность, и не мог.

– Водочки под осетрину, а, молодой человек? – предложил инженер, приподымая пузатенький графинчик с притертой пробкой.

– Спасибо! Водки не пью, – сказал я глухо и, чуя недоброе, отложил на скатерть вилку.

– Хвалю! – сказал Андрыхевич. – Водку с молодых лет пить вредно, ибо она яд! – И тут же, шевеля мохнатыми бровями, налил себе полную рюмку этого «яда» и проглотил ее одним махом.

Отдышавшись, инженер заметил мои колебания и посоветовал:

– Раков, молодой человек, берут руками. Бросьте нож и вилку и работайте смело, не стесняясь.

Эх, была не была! Я протянул руку и взял с блюда самого большого рака, но не успел положить его к себе на тарелку, как откуда ни возьмись появилась служанка Даша в кружевной наколочке и сменила мою тарелку на чистую. «Интересно, она в профсоюзе „Нарпит“ состоит или они эксплуатируют ее тайно, без трудового договора?» – подумал я.

И вот огромный рак лежит передо мной, но как его полагается есть в «приличном обществе», я не знаю. То ли дело было лакомиться раками на лугу у свечного завода! Выхватишь, бывало, такого рака двумя прутиками из кипящего казанка и давай его ломать тут же, у костра, швыряя в огонь красную шелуху.

Андрыхевич ел с какой-то торжественностью, словно он действительно священнодействовал, как сказала Лика. Сразу было видно, что еда занимала далеко не последнее место в жизни этого барина.

– Раки – моя слабость! – сказал Андрыхевич, разгрызая клешню. – А в соединении с настоящим бархатным пивом они дают прекрасную вкусовую гамму, – и налил мне в бокал черного, как деготь, пива. – На какую же тему вы спорите с молодым человеком, дочка? – спросил он.

– Василь собирается мир перестроить, а я его отговариваю.

– Да что ты говоришь! Это интересно. Кто был ничем, тот станет всем? Из грязи да в князи? Так следует понимать означенную перестройку? – И Андрыхевич, прищурившись, глянул на меня.

– Да! – сказал я, отодвигая в сторону шейку рака и стараясь быть спокойным. – Ну, а вам хотелось бы, чтобы все было по-прежнему: сотня капиталистов наживается на труде миллионов… так, что ли?

– У того, кто стал всем, способностей не хватит и знаний кот наплакал.

– Напрасное беспокойство. Научимся. Будем бороться и учиться.

– Однако способности человеку от бога даются. Они врожденные и переходят из поколения в поколение! – уже сердился инженер.

– А вы думаете, у рабочего класса нет способностей?

Лика засмеялась и сказала:

– Я говорила тебе, папочка, – спорщик отчаянный. Чувство противоречия развито у нашего гостя удивительно сильно.