Город в конце времён

— Свои участки я обрабатываю в одиночку, мистер Уитлоу, — с достоинством возразил Главк. В визите с самого начала чувствовалась некая несуразность, словно во сне, а потому в нем крылась некая значимость, сигнал — интуиция вновь не подвела. Петля затягивается. В противном случае, с какой стати открывать столь многое? Ибо Главку дали понять, что мистер Шенк до сих пор жив, по-прежнему работает и пользуется благоволением Алебастровой Княжны — и это несмотря на то, что его поглотило самое жуткое из всех Зияний, с которыми когда-либо сталкивался Главк, — в роковой день, 9 августа 1924 года, в Реймсе.

— Существуют способы негласно навести справки, — сказал Уитлоу.

Тут Главк окончательно понял, что его дразнят.

— Я работал без присмотра девяносто лет. С заказчиком общаюсь лишь в момент доставки. Последний раз это было несколько лет тому назад, и никто ничего не говорил про перемены.

Сквозь дверную щель за ними следила Пенелопа.

Ощущая нарастающий гнев Главка, Уитлоу входить не пожелал. Охотники всегда наносят визиты с предельной осторожностью, подкрадываются не спеша, с расстановкой. Впрочем, улыбка Уитлоу не изменилась. Главк даже задался вопросом, уж не оказался ли этот ветеран марионеткой — своего рода пробной наживкой, подвешенной за нитку настоящим сборщиком, чтобы разведать степень опасности, — хотя ему не только не доводилось стать свидетелем таких уловок, он даже не слышал о подобном. Впрочем, там, где речь идет о Бледноликой Госпоже, ухо надо всегда держать востро.

— Ну как у тебя дела, мой мальчик? — спросил Уитлоу, нервно дернув кадыком.

— Да так себе, нормально — ответствовал Главк. — А у вас, сэр?

— Древеса терновые, крапива да репей… Если бы ты знал, сколь многих отозвали, и все же… мы по-прежнему бодрячком… Домой-то, в Англию, заезжал?

— Уже много лет как не был. Говорят, все застроили.

— Просто невыносимо. Нет, Макс, подзадержались мы на этом свете.

— Да вы входите, сэр. Моя партнерша под контролем.

— Ты очень любезен, Макс. Я подготовлю рапорт, выдам приглашение — и на этом все. На сегодня. Рад слышать, что ты в порядке. Столько воспоминаний приходит на ум. — Уитлоу осклабился — зубы по-прежнему без малейшего изъяна, хотя от времени и потемнели до цвета зрелой слоновой кости.

— Да, сэр.

Уитлоу нагнулся чуть вперед, улыбчивые губы натянулись тонкой полоской.

— Нас всех сюда прислали — всех.

Главк мгновенно прикинул, сколько — с учетом многолетнего опыта наблюдений и размышлений. Десятки, это уж точно. Сотни — вполне вероятно.

— Помимо этого, мне мало что известно, — продолжал Уитлоу, — но тешу себя надеждой, что сейчас ясно, сколь важным оказался твой участок — к счастью для тебя. У нас своя отчетность, у них — своя.

— «У них»? — переспросил Главк.

Из коридора донеслось покашливание Пенелопы — она внимательно слушала из-за двери.

Уитлоу торжественно кивнул.

— Мы оба целовали подол нашей Госпожи, а ведь он выметает весь сор… Что тебе известно, Макс? О, ты воистину лукавый Нимрод!

Глазки Главка широко распахнулись, хотя им было далеко до Уитлоу.

— Дело к концу? — прошептал он, едва справляясь с пересохшей глоткой.

— Терминус возможен, да.

— То есть… сум-бегунки на моем участке?

— Меня предуведомили — и я чувствую это сам, — что кворум вскоре соберется. Заклинаю тебя, юный шикари:[7] воздержись от устранения коллег. Твоя нить — моя, а моя нить неизъяснимо вплетена в нить Моли, нашего великого диспетчера. Мы объединены в общий фатум.

Уитлоу отвесил поклон и отступил на шаг, ни на секунду не выпуская Главка из виду.

— Увы, мне пора. Немало визитов.

— Я понимаю, сэр.

— Запрись на ключ, Макс, — сказал Уитлоу. — Позволь мне услышать, как щелкнет замок.

— Конечно, сэр, — кивнул Главк. — Прошу прощения.

Он захлопнул дверь, задвинул щеколды, провернул ключ и прислушался к знакомым, несимметрично звучащим шагам — чуть более торопливым, нежели обычно.

Даже в эту минуту у Макса подрагивали пальцы и чесались руки сыграть со стариком недобрую шутку.

ГЛАВА 28

ВАЛЛИНГФОРД

После четырех часов расспросов в гостиной — а перед этим была еще чашка куриного бульона, стакан молока, затем и стакан красного вина: Даниэль все принял с благодарностью — Мэри отвела мужа в коридор, поближе к кухне, и горячо зашептала ему в пунцовое ухо:

— Какого черта! Ты спятил?! Он же насквозь болен какой-то заразой — да еще имел наглость заявиться в наш дом, воображает себя моим братом — моим мертвым братом, прости господи!

Фред был явно выбит из колеи и в то же время не мог скрыть возбуждения.

— Да-да, все правильно — но ты бы послушала, что он говорит! Я даже записывать начал. Похоже, он самый гениальный из всех, кого я встречал!

— Где ты в нем гениальность увидел, хотела бы я знать?

— Да возьми хотя бы его Фурье-преобразования — «Ф» от «k» и «r» — максимальных отклонений от нуль-энергетических состояний систем с перекрывающимися дискретными переменными…

— Бредовый лепет.