Город в конце времен

В конечном итоге становилось ясно, что объяснений быть не может, остается лишь стремление выжить и завершить начатое. Добиться результатов. Свою недолгую жизнь – о краткости которой она предпочитала не думать – Джинни провела в незнании, словно окутавшись в младенческие пеленки культуры в окружении скудоумных теорий товарищей по бытию: как будто защитная атмосфера, кокон, от которого отскакивали, в котором сгорали мелкие метеориты невозможностей, не успевая ее достичь. Консенсус реальности.

Очередной вид пузыря, столь же необъяснимый.

Что ж, здесь и он исчез. Здесь она в полном одиночестве.

Джинни нырнула обратно в воронку. Что-то исполинское мелькнуло неподалеку – мимолетное видение искрящейся тени в сопровождении тонкого, сдавленного завывания или плача, пронзавшего защитный пузырь и уши.

Наконец она собралась с духом и выглянула наружу. В глаза бросилась длинная рытвина – что-то вроде дороги или колеи – бесцветная, ни светлых, ни темных пятен, будто на нее изливался лунный свет.

Колея уходила за иззубренный горизонт.

– Держись подальше от таких дорог, – пробормотала она, подчиняясь глубинному позыву. – То, что по ним носится, разрушит крошечный пузырь. Или засечет тебя – и сколлекционирует.

Она узнала внутренний голос. Тиадба. Так близко!

Несмотря на предостережение, Джинни держалась на расстоянии дюжины шагов от колеи – хотя кто знает, какой длины были ее шаги теперь, – и спустилась по пологому склону на широкую серо-бурую равнину. У подножия скальных стен, выстроившихся по обеим сторонам, размещались некие монументы – странные, мертвые и неподвижные. Ей дважды пришлось укрываться за валунами или в воронках: по колее проносились громадные, плоские формы, которые возникали беззвучно, без предупреждения. Не хотелось даже знать, что они из себя представляют – у них, кажется, было нечто вроде головы размером с автобус, и обращенные к земле глаза, беспрестанно рыскающие, высматривающие…

Но Джинни не заметили.

Она сообразила, что ей следовало бы поменьше предаваться размышлениям и побольше действовать. Сойти с ума в таком месте – дело бессмысленное, будто зажечь спичку внутри суперновы.

Джинни продолжила путь. Если не смотреть вверх, то сморщенное, лишенное звезд черно-пурпурное небо ее не особо беспокоило, хотя от него исходило странное чувство молчаливого презрения, словно она была оводом, от которого отмахивается хвостом полусонная лошадь. Впрочем, ясно одно: это место пыталось прогнать ее, опровергнуть любую гипотезу, которую девушка несла с собой.

Однако глубинное любопытство в отношении природы этой долины не исчезало. Куда бы Джинни ни бросала взгляд, горизонт выглядел вогнутым. Возможно, здесь даже свет вел себя иначе.

– Понятия не имею, что это значит. Хватит растекаться мыслями!

Равнина между горами… монументы или статуи… часть ее существа уже видела это. Здесь побывала Тиадба, она еще находилась здесь.

Или в скором времени окажется.

Может статься, они встретятся.

– Не уверена, что была бы этому рада, – прошептала Джинни на ходу. – И так уже никаких сил не осталось.

Девушка бросилась ничком, потому что по колее в очередной раз пронеслось нечто похожее то ли на исполинскую суповую тарелку, то ли на раздавленного краба с человеческим лицом. Как только эта штука исчезла, Джинни встала и увидела перед собой кривое, блестящее зеленое лезвие, вонзившееся в грунт. Небольшая рукоятка придавала предмету вид разделочного ножа. Оружие? Почему его тут оставили? И кто?

Она решила не прикасаться к лезвию, не говоря уже о том, чтобы взять его в руку. А вдруг ловушка? Волосы на затылке вздыбились – что-то за ней следило. Она мигом обернулась и чуть не потеряла равновесие из-за головокружения, потому что горизонт навалился и…

И взгляд упал на незнакомую физиономию. Она встретила представителя древнего племени. Не было даже времени отвести глаза. «Самец», – пришло ей в голову.

Не живой. Не мертвый.

И не в одиночку. Сотни подобных существ брели по гребню, сползали в долину. Поток силуэтов, каждый из которых едва ли был ей по плечо… опутанные лохмотьями, что некогда представляли собой плотную одежду – доспехи? Красные, зеленые, синие латы, ныне поблекшие, изодранные в полоски, свисающие наподобие грязных бинтов.

Путепроходцы. В этом она была уверена. Их изможденные лица оплыли мягким воском, их глаза…

Она не могла заглянуть им в глаза – потерянные, пропавшие, переменившиеся. Они заливали долину муравьиным потоком, стремясь достичь чего-то в середине: какое-то строение, спрятанное фокусничающим светом, если только – да, так и есть, испуганно убедилась она – если только не повернуться вокруг себя дважды, уворачиваясь от прикосновения тех, кто скользил мимо нее…

После второго оборота – она увидела.