Город, в котором...

— Я тебя люблю, — сказала Натали, сильно волнуясь. Глаза светились испугом и одушевлением. Она должна была сейчас что-то сделать, что перечеркнуло бы его сомнения. — Ты для меня все. Никогда не сомневайся в этом. Слышишь?

— Слова какие… — Он поддался на их сладость, он вздохнул, он вобрал Натали в объятия, укутал ее — вся внутри него очутилась.

Успокоилась, засмеялась счастливо:

— Надо свет выключить, — шепнула. — Звезды в окне видно станет.

— Там снег, — так же шепотом отозвался Олег, лоб умостив на ее челке. — Зачем тебе звезды?

— Они для того и взошли… их всходы… их посеяли, они всходят, чтобы в лучшие минуты… — лопотала Натали. — Когда у человека счастье, он должен их видеть.

— Значит, счастье? — заглянул в глаза.

Какое наслажденье, черт возьми, смотреть в глаза любви! Ток пробегает по каким-то проводникам, которые всю остальную жизнь мертвы. А тут они греются — и это как в холодной комнате включить электрокамин.

— Я сама не ожидала, что так будет… Я поняла, когда ты летом уехал. Ты уехал, и тогда только стало ясно… по пустоте, которая образовалась без тебя… И вот сейчас ты приехал — я и не знала раньше  к а к а я  бывает радость.

— Почему ты не ответила на мое письмо?

— Я на все отвечала!

— Я написал тебе: пойдешь за меня? Ты не ответила!

— Но ты же не всерьез! Нам ведь нет еще восемнадцати.

— Неважно, нет — будет. Мне знаешь чего стоило это написать? Замер и жду: еще высмеешь. А ты и того хуже: не заметила вообще. Мол, замуж не рвемся, а если и рвемся, то не за таких…

Натали смеялась:

— Ох, глупый, глупый! Ты как хотел: чтоб только поманил, а я уже: бегу, бегу! Так? Мне ведь тоже: страшно себя-то уронить, — доверчиво моргала.

— А меня уронить не страшно? Я вышел один, как под обстрел: вот он я, да еще по почте, не видя глаз и вообще: может, у тебя тут уже другой. На фронте кто-нибудь поднимется из окопа: ура — и все за ним, одного не бросают. А вы, девчонки, этого не понимаете. Впрочем, вот Зойка, пожалуй, не бросила бы одного.

Натали фыркнула:

— Зойка? Ну и дружи со своей Зойкой! Вот ей и пиши про замуж!

Неожиданно для себя самой она обиделась — готовность к обиде оказалась под рукой близко, она бросила Олега и капризно выключила магнитофон.

— Эй, Майорша, ты чего? — запротестовал Витька. — Музыку включи, а выключи лучше свет!

— «Майорша»? — Олег был поражен, — Почему?

Никто не ответил ему. Натали в смятении включила музыку, выключила свет и властно распорядилась:

— Витька, я с тобой танцевать буду! Я по тебе уже соскучилась!

Но Олег решительно шагнул к выключателю, снова водворил свет и гневно бросил:

— Занимайтесь-ка лучше зарядкой! Долго в одном положении находиться вредно!

Потом взял Натали за руку и оттащил — пожалуй, да, оттащил — в угол комнаты. Сдерживая дрожь.

— Ты легкомысленная! А это серьезно! Но ты и себя убиваешь тоже. Непонятно? — все очень тихо.

Натали испуганно заикалась:

— Но это же все шутки, чего ты, успокойся! Это же все, ну… невинное. — Олег, упорно набычившись, молчал, но она уже уловила его слабину, его готовность, более того — его мольбу о примирении. — Эй! — нежно тронула за рукав. — Эй, как слышимость? Прием!

Олег вздохнул, поднял голову:

— Глупая ты, вот что… Заблудилась ты.

— А что Витька сказал «Майорша», так ты ему верь больше! Майор, правда, крутится около меня, ну так ведь и Зоя в тебя влюблена тоже! Стоит какому-нибудь идиоту вроде Витьки вякнуть про это — и что, я тогда тоже должна взбрындить, да? Эх, ты! — обиженно отвернулась.

— Кстати, — припомнил Олег, — для чего ты присылала мне Зойкины фотографии?

— Ну, присылала, а что?

— Зачем? Ты сама-то хоть понимаешь?

— Ну… Просто так. Интересно же.

— Что интересно-то? Ты заигрываешь с опасностью, вот что. Ты меня хотела испытать. А зачем?

Натали сощурилась:

— По закону подлости, если что-то может погибнуть, оно погибнет. Если любовь не выдерживает проверки — значит, туда и дорога!

— Да-а-а, теоретик, елки зеленые… «И улыбка познанья играла на счастливом лице дурака».

— Ну, знаешь! — вспыхнула Натали.

— Я тебе написал про эти фотки: один-ноль в твою пользу, и всегда будет в твою пользу, я специально это написал, чтоб ты увидела: я понял подтекст и понял твою цель. А ты, оказывается, и сама не знаешь, что тобой движет. Но теперь ты поняла? Поняла? Один-ноль в твою пользу!

Он повлек ее к окну, подальше от Витьки с Любашей, чтоб не слышали.

Он присел на подоконник, поставил Натали перед собой, оцепив ее руками, окружив коленями и заглядывая в глаза.

— Помнишь, вчера вечером у тебя дома… Я звал тебя в кино, а ты не хотела, только голову упрямо опускала: нет, нет и все, а что делать — не говорила.

— Мне хотелось только быть с тобой вдвоем…

Она прогнула спину в сладком потягивании — от этих речей, — отклонилась от Олега. Он на вытянутых руках отпустил ее и снова притянул — и так она качалась на его руках.

— Я тебя люблю до… воспаления мозга! — лопотала.

— Но ты не понимаешь!.. — он хотел что-то объяснить, она перебивала, бормоча:

— Лицо в огне, в ушах гул, перед глазами туман, дымовая завеса!

Он отпустил ее совсем, она очнулась, распахнула глаза.