Город в осенних звездах

— Почему бы вам, сударь, — вполне дружелюбно проговорила Либусса, не принять происходящее с приличествующим джентльмену спокойствием. Нам действительно нет причин ссориться. Вы проделали свой хитрый трюк, мы тоже прибегли к обману. Но теперь это уже позади, и нам пора перейти к сотрудничеству — открытому, без обмана — что, кстати, в ваших же интересах. К тому же, сие приключение принесет нам взаимную выгоду. И немалую, уверяю вас, выгоду. Согласитесь лишь передать мне командование, и вы сами увидите, что я честна по отношению к вам и справедлива. Еще засветло должны мы добраться до места нашего назначения, где, как еще будет возможность у вас убедиться, шансы на обогащение воистину безграничны. И друг ваш, сударь… поверьте, ему не грозит никакой опасности. Ни с моей стороны, ни со стороны Клостергейма.

Собственная его поза этакого оскорбленного достоинства, похоже, прискучила уже Сент-Одрану.

— Просто скажите, куда именно мы летим, больше я ни о чем не прошу. — Шевалье вздохнул и заметно смягчился. Он был не из тех, кто таит долго злобу или ведет заведомо безнадежную игру.

Клостергейм ответил ему с таким видом, словно никто и не делал из этого тайны.

— Мы направляемся прямо к Осенним Звездам. Мы уже видели их и ночью сегодня увидим снова. Вы должны это знать, фон Бек… Линии силы…

— Разумеется. — Я решил потакать ему, ибо иначе мне все равно от него ничего не добиться. Я уже начал склоняться к мысли, что за бредовой его тарабарщиной скрывается ясный и быстрый ум. Но даже если я ошибался, даже если и вправду разум его был затуманен безумием, периоды некоторого просветления иногда все-таки наступали.

Сент-Одран подхватил свое пальто и засунул пистолет герцогини себе в карман, при этом он с подозрением посмотрел на меня, словно пытаясь решить, на чьей я стороне. Я же, что называется, был за тех и за этих. Я разрывался на части. Она подошла ко мне, улыбаясь. Она провела рукой мне по лицу. Под ласковым прикосновением ее я вздрогнул.

— Вы устали, фон Бек. — Голос ее звучал нежно, проникновенно, словно бы мы с ней давно были вместе. У меня подкосились ноги. Неужели те сны мои были реальностью?

Неужели она приходила ко мне, тогда как я полагал, что меня донимает горячечный бред? Я тяжело задышал, пытаясь взять себя в руки. Сила характера этой женщины и ее красота очевидны для всякого, но она обладала еще и поистине дьявольскою способностью одним своим прикосновением возбуждать во мне вожделение; а вожделение всегда заглушает глас здравого смысла. Я не мог ей противиться. Даже сама она, подозреваю я, в полной мере не осознавала еще степень той власти, которую надо мной возымела. Сент-Одран открыл было рот, дабы, как я понимаю, предостеречь меня от ее двуличности, но, увидев лицо мое, только пожал плечами.

Либусса положила мне руку на грудь. Рука была необычно теплой, даже горячей, словно она побывала в огне преисподней. Алые губы поцеловали мои глаза.

— Вам нужно поспать, фон Бек, — прошептала она. — Спите, мой дорогой, я разбужу вас. Когда вы понадобитесь.

Глаза мои закрылись еще прежде, чем я это осознал, и, опустившись на мягкий плетеный пол, я погрузился в сладкую дрему. В ее присутствии, — успел я подумать еще в исступленном восторге, — у меня нет своей воли. Воля моя может встать между нами, а значит должна быть упразднена.

Должна исчезнуть. Единственное, к чему я стремился теперь, это быть нужным ей, помочь ей достичь ее цели… какова бы она ни была, эта цель, побудившая герцогиню мою совершить сие воздушное пиратство.

В первый раз я проснулся, разбуженный неким монотонным гудением. Этот бубнил Клостергейм. Он сидел на краешке борта гондолы, подтянув колено одно к подбородку, и излагал свое понимание принципов воздухоплавания, после чего, даже не сделав паузы, перешел к описанию своих теологических измышлений:

— Люцифер понял, что Бог умирает. Так что он выжидает лишь подходящего случая… выжидает, хотя прежде горел нетерпением решить все сразу, не медля. Он заключил соглашение. Я это точно знаю. И фон Бек был тому свидетелем.

Разве он ничего не сказал? Даже не упомянул? Неужели все это семейство связано столь суровым обетом молчания?

— Говорю же вам, сударь: я не знаком ни с семейством его, ни с деяниями их! Фон Бек воздержан в своих откровениях, а я вовсе не любопытен!

— Бог отдал Люциферу землю, дабы тот правил ею… во всяком случае, за нею приглядывал. Если прежде мы обнажали меч против Неба, то теперь мы идем покорить Ад. Свободу свою человек должен взять силой, иначе он просто не станет ценить ее, эту свободу. Ее надлежит завоевать. Добыть болью и кровью. И тот, кого называют Антихристом, он поведет нас!

Изгнав Бога, разбив Люцифера, мы завладеем их силой, но без их уже покровительства…

Сент-Одран почесал шею.

— Ваши абстракции, сударь, навевают на меня скуку смертную. Если Господь с Сатаною не просто символы, а действительно некие личности, то им давно бы пора уже разрешить этот их спор к обоюдному удовольствию. Но они почему-то нас не известили, так?