Город в осенних звездах

Она села прямо и показала, — но глаза ее так и остались пусты и незрячи, — на брешь в стене, откуда сочился бледный свет лампы. То было окно, на одном уровне с мостовой. И там не могло быть никакого леса.

— Вон там, — настойчиво повторила слепая.

Я тогда подобрался к окну и заглянул туда, но ничего не увидел. Я протиснулся в узкий проем и свалился в тесную комнатушку, забитую отсыревшими книгами и заплесневелыми пергаментами. Тусклый свет лампы теплился за дверью из толстого стекла. Отодвинув ржавый засов, я открыл дверь и направился к источнику света на короткому сумрачному коридору. Свет стал ярче. Серый камень заблестел. На цепях, что свешивались с потолка, колыхался громадный фонарь. За ним располагался прудик кристально чистой воды, а на той стороне пруда возвышался исполинских размеров дуб, источавший свежий аромат вечнозеленых лесов Аркадии.

Здесь, в Миттельмархе, не было и быть не могло вольтеровой закрепленной неподвижности природы, и особенно в самом центре его. Я приблизился к этому дереву-лесу для слепой девочки. Но где же Королева-Козлица? Я огляделся, ища глазами Царицу Козлов, не надеясь, впрочем, найти ее. Потом принюхался, но ничего не почувствовал, прислушался, но ничего не услышал.

Сжимая в руке рукоять шпаги, — что придавало мне уверенности, — я подошел еще ближе к дубу, обогнув прудик по краю. Я вновь убедился, что мною движет некое таинственное предопределение. Но как разгадать его? Я не мог даже сказать, было оно милосердное или же злобное. И все же меня оскорбляла сама мысль о том, что нечто — что бы там ни было распоряжается мной, подавляя свободную мою волю. Я обошел вокруг дуба и наткнулся на грубо сколоченную скамью.

На скамье этой восседала хрупкая старая дама в серебряном венце. Она подняла на меня глаза — добрые, подслеповатые, покрасневшие. У нее была беленькая бородка и заостренные уши, но, — в отличие от господина Реньярда, — ничто в ее облике не указывало на то, кто она: зверь, человек или гибрид. Ее полные губы раскрылись в беззубой улыбке.

— Малышка прислала тебя ко мне? — Голос ее был высоким и легонько дрожал.

— Да, мадам.

— Что тебе было обещано?

— Так сразу сложно сказать, мадам. — Со шпагой в руке я себя чувствовал неуклюжим и каким-то несуразным. Я потихонечку прислонил клинок к дубу. Она заметила неловкое мое движение. — Если у вас есть какая — то информация, которая может представлять для меня интерес, я буду весьма вам признателен, мадам. Может быть, мне обещано было убежище. Я спасаюсь теперь от преследования врагов и ищу одну даму, с которой мы были вместе и которая бесследно исчезла около часа назад. А вообще, мне все в голос твердят, что я вышел на поиск Святого Грааля. — Тут я улыбнулся.

— Малышка жалеет меня, — проговорила беленькая старушка. — Она присылает сюда ко мне всякого, кто захочет прийти. Она — славное, мечтательное дитя. Если вас оторвали от важных дел, сударь, приношу вам свои извинения. Я не сочту вас поспешных уход невежливым.

— Прошу прощения, мадам, я, возможно, излишне любопытен, но позвольте задать вам вопрос: что держит вас здесь в одиночестве?

— Я полагаю, привычка, сударь. И мои обезьяны, конечно. Они сейчас спят.

И мое дерево. Видели вы подобное дерево в каком-нибудь еще городе?

— Нет, мадам. Но я все равно не пойму, где придворные ваши или посланцы других монархов?

— Мы давно вышли из моды. — Она подняла свои красные очи и посмотрела мне прямо в глаза. На губах ее промелькнула улыбка.

— Надеюсь, вы вскоре снова войдете в моду. Быть может, мадам, вы мне подскажете, где искать джентльмена по прозванию Рыжий О'Дауд?

— Рыжий О'Дауд — негодяй и бандит, сударь. Он затеял безумную бойню во всем Нижнем Граде, совершенно бессмысленную и беспричинную. Моя охрана… все четверо… погибли в сражении с этим придурочным гунном. И все же, когда он одержал победу, он не потребовал ничего, не взял никаких трофеев, не стал притязать на какую-то власть. Сие безразличие весьма странно, сударь. Он — настоящая росомаха!

Что вам нужно от него? Вы ищете мести?

— Мне сказали, мадам, что он знает, где можно найти Грааль.

— Я тоже об этом слышала, сударь. — Она почесала свою бородку искривленной артритом рукою. — Но я не знаю, где он обитает. Он никого не посещает и никого не принимает. Не издает никаких указов. Вовсе не по-королевски, не правда ли, сударь? Даже как-то неподобающе. Ничего не решается, все пребывает в подвешенном состоянии, и так продолжается вот уже двадцать лет. Он не правит, но и не отрекается от престола. Не взимает никаких податей. Что это, как не дикие действа неотесанного варвара, сударь?

— Я надеюсь найти ответ, мадам.

— Идите туда, сударь. — Она указала рукою на низенькую дверь. — Раз вы говорите, вас преследуют враги, то вам своего безопаснее будет укрыться там.

— Очень вам благодарен, мадам.

— Это я благодарна вам, сударь. И возьмите факел.

— Если, мадам, я могу сослужить вам какую-то службу…

— Нет, сударь, спасибо. Поесть мне приносит малышка.