Город в осенних звездах

Адвокат Ойхенгейм-Плейшнер получил наш проспект, разработанный до мельчайших деталей, передал его анонимному своему клиенту, после чего попросил нас о новом делом свидании. Слухи о нашем таинственном покровителе (молва утверждала, что это никто иной, как сам принц) вдохновили многих почтенных майренбуржцев. Они буквально настаивали, чтобы мы взяли их золото, и вскоре у нас уже был целый ларец этого самого золота, спрятанный в гондоле воздушного корабля на тот случай, как говорил Сент-Одран, если нам вдруг придется спешно отбыть из города. Шевалье пребывал в состоянии эйфории; он даже признался мне, что борется с одолевающим его искушением и в самом деле построить воздушный фрегат, который он расписывает нашим инвесторам с таким воодушевлением. Мне пришлось даже ненавязчиво ему напомнить о том, что мы все-таки замышляем Большое Мошенничество, а не действительную экспедицию, и что даже если мы и построим такой корабль, нам все равно никогда не найти тех сказочных земель, которые, как шевалье утверждает, были открыты им и всесторонне изучены! Наши акционеры были либо жадны, либо до неприличия романтичны. Одна средних лет дама, ландграфиня Тереза — вильгельмина Красная-Бадехофф — мирошницки, приходящаяся кузиной супруге принца, выразила надежду, что своими, — весьма, кстати щедрыми, — пожертвованиями на предприятие наше она подвигнет нас слетать в Миттельмарх и отыскать там пропавшего ее супруга. Мы, разумеется, приняли ее деньги, хотя оба мы знали, что благоверный ее, — пусть даже ходили упорные слухи, что исчезновение его как-то связано с его любительскими занятиями Черной Магией, — на самом деле отдал Богу душу прямо в жарких объятиях одной из шлюшек миссис Слайней. Дабы избежать скандала, ландграфинин племянник, как утверждает молва, лично позаботился о том, чтобы перепоручить тело дядюшки стремительным водам Рютта. Также дошли до нас слухи, что поскольку племянник сей значился единственным наследником тетушкиных богатств, он был весьма недоволен щедрым пожертвованием ландграфини на поиски пропавшего ее супруга, но по иронии судьбы не мог теперь открыть правду и объявить своей тетке, что дядя его почил в бозе! Но в основном наши инвесторы были людьми прозаичными, без романтических завихрений, — из породы жадных до денег дельцов. В адвокатской конторе в тот день было сумрачно. Солнце скрывалось за тучами, обложившими небо. Густой пеленой валил снег. Ойхенгейм-Плейшнер устроил нам с Сент-Одраном этакий контрольный опрос по списку вопросов, подготовленному таинственным его клиентом. Поскольку мы не особо нуждались теперь в дальнейшем субсидировании, мы с шевалье отвечали охотно и бодро, зная, что при удачном стечении обстоятельств мы можем тем самым удвоить богатства, каковые мы увезем с собой из Майренбурга, когда наш воздушный корабль отправится в дальнее плавание. Где-то на середине этого допроса, каковой, надо признать, был вполне дружелюбным, бледный наш адвокат показал нам какой-то древний фолиант в потертом растресканном переплете.

— Ван Брод подтверждает все то, о чем вы говорите. Я также нашел еще несколько доказательств, коими подкрепляются притязания ваши, хотя, честно признаюсь вам, джентльмены, сам я полагал их несколько фантастичными. Но я, разумеется, здесь ничего не решаю.

— А что это за книга, сударь? — полюбопытствовал Сент-Одран. Адвокат молча передал фолиант через стол. Я прочел титульный лист: «Трактат об открытии оккультных миров и завладении оными». Должно быть, книгу сию предоставил доктору — адвокату его клиент.

— В этом труде, джентльмены, Ван Брод дает описание запредельного мира, называемого им Срединным Пространством, каковое находится, по его утверждению, между вышними Небесами и миром нашим. Также агент наш сумел раздобыть листок одного старинного журнала, который находится теперь у меня и содержит подробнейшие инструкции относительно того, как войти в запредельные те миры. Существует еще одно описание, сделанное Августом из Ньюрштейна, монахом, жившим в 14 веке, в каковом описании приводит он разговоры свои с некою ведьмою и одним чернокнижником, побывавшими в месте, называемом им «Миром между мирами».

Его краткая речь несказанно меня позабавила. Складывалось впечатление, что он, насобирав доказательств для некоего судебного разбирательства и удовлетворившись тем, что доказательства эти имелись, готов был теперь поверить безоговорочно всякой лжи, каковую бы мы ни измыслили! Он даже как будто разволновался. Я почувствовал укол вины.

— Есть также записки, — продолжал он, — Генри Аламинуса из Данцига, знаменитого алхимика XV века, в коих упоминается интересующий нас предмет: отрывок письма некоего неизвестного к своей супругу, в котором описывает он поход в одно странное место, каковое он называет «Gеistwelt».

Я слушал его, не выказывая нетерпения, но при этом испытывая некую смесь беспокойства и скуки. Поскольку старый адвокат явно впервые столкнулся с таким предметом, он не знал еще, с какой легкостью громоздятся подобные «доказательства».