Город в заливе: Откровения лжеца (СИ)

-- В голодный год со снегом и правда бывают проблемы, -- вынесла вердикт окончательно оправившаяся от шока Алиса. -- Особенно с желтым. А вернулся ты потому, что соскучился, сам же сказал.

Она оглядела мое мужественное исхудавшее лицо и чуток смягчилась. Тоже скучала, наверное.

-- Ладно, но только из-за всех этих непонятных путешествий во времени, про которые, между прочим, до сих пор ничего не понятно. Долго-то отсутствовал ты, если по правде?

-- Тридцать лет и три года скитался я, словно носимый осенним ветром лист... -- с готовностью затянул я.

-- Ну, понятно, -- обернулась Алиса к нашему сводному женскому хору. -- Все как всегда. Саша вернулся, а нормальность -- нет. И что стоило ее самую чуточку подождать?.. Все-все, я уже иду за сосисками, не продолжай без меня. Или ты мясные шарики больше хочешь?

-- Неси все!

-- Так что там за приказы и рекомендации от Виолы были? -- азартно поинтересовалась Ульянка, когда шлепанье босых алискиных ног затихло снаружи. -- Меня там рядом тогда еще не было, я ж не знала даже, какие интересные дела там творятся, а то бы, конечно... Эх, чего говорить! Так о чем вы там болтали-то?

Я припомнил слова Виолы в точности.

-- В основном, -- сказал я уверенно, -- там была дурацкая техника безопасности в духе "не суй пальцы в розетку, зачем девчонкам жених без волос", и "чисти зубы дважды в день -- а то вдруг целоваться, а изо рта луком несет". В таком примерно духе. Ничего серьезного, на самом-то деле.

***

-- Ты туда не вернешься, -- голос Виолы холоден и тверд, как сердце твоей бывшей.

-- Кто не вернется? Я?

-- Ты.

-- Куда не вернусь? Туда?

-- Прекрати паясничать. Повторяю как для идиота: домой, куда ты рвался так сильно, что бросил даже своих любимых девочек, путь закрыт, и никаких бессмысленных спасательных операций, о которых ты тут пятнадцать минут распинался, никогда не произойдет, как бы тебе того ни хотелось. По двум причинам.

-- Было бы интересно послушать.

-- Первая: тебе там нечего делать.

-- Эвона как! У меня другое мнение.

-- Сейчас будет шутка, не пропусти: все чихать хотели, что там у тебя за мнение. Делать там тебе нечего. Точка. Абзац. С красной строки. У тебя будет занятие получше.

-- Стоп-стоп... Кто такие эти "все"? Ну, которые хотели чихать? Может, там у них эта... эпидемия? Ящур?

-- Это уже вторая причина.

-- "Все" -- это определительное местоимение. Вместо имени, то есть. И чье же это имя?

-- Серьезные люди. Люди с деньгами и властью. Достаточными, чтобы диктовать нам свои условия. А они таковы -- никаких действий "особенных" ребят в зоне их личных интересов. Которая, вот сюрприз, как раз и включает в себя твою несчастную родину. Мои соболезнования, парень.

-- Они диктуют условия вам, а вы -- мне, так получается?

-- Я бы сказала, что мы держим тебя за яйца. И необязательно в фигуральном смысле этого слова -- нужно поинтересоваться у Ольги, что-то она в последнее время зачастила в медицинский отсек...

Я не краснею, понятно. Во-первых, загорел в Таиланде, и к щекам словно прирос здоровый азиатский румянец. Во-вторых, как бы самонадеянно это ни звучало, многое пришлось повидать. И даже картина нашей "вожатой", беззастенчиво развлекающейся с моим бренным телом, лежащим в анабиозе здесь, в "Совенке", меня ни капельки не смутила.

Я нахмурился. Нет, все-таки смутила. Но совсем чуть-чуть.

-- Так что, значит, кончилась наша свобода?

-- А у тебя её никогда и не было, дружок. Мы всегда контролировали вас если и не на сто процентов, то на девяносто пять -- уж точно.

-- Пять процентов свободы -- тоже неплохо...

-- А на остальные пять процентов, -- Виола холодно усмехнулась, -- вас контролировала я.

Пазл в моей бедной бестолковке сложился окончательно. Тотальный контроль, значит...

-- Пятый "якорь""! Ах я дурак...

-- В плане интеллекта хвалиться тебе нечем, -- безжалостно подтвердила Виола. -- Помнишь, что про коммунизм говорил классик? Это учет и контроль. Ну, так можешь считать, что я личный, персональный коммунизм всей вашей развеселой компании. В качестве утешения могу разве что добавить, что ты в нашей системе -- не какая-то жалкая вершина, а целый центр. Ключ. Ну что, стало легче?

-- Не особенно.

-- Рада слышать, возможно, ты еще не совсем безнадежен.

-- Вы там что-то говорили насчет занятий, которые у меня будут, -- сказал я с упыриной серьезностью. Съедем пока с темы, хотя этот вопрос контроля со стороны "Совенка" надо как следует провентилировать. Хватит уже. Поиграли. -- Надеюсь, без интима? Потому что если так -- придется отказаться. Понимаете, у меня есть девушка, и я, после некоторых колебаний, все же остаюсь ей верен. А точнее, даже несколько девушек. Хорошо это я устроился, если подумать.

-- Да уж конечно, -- фыркнула "медсестра". -- Позаботился о себе, как ни о ком другом. Так вот, относительно твоего будущего места работы...

-- Согласен только на пятидневку, сорок часов, по КЗОТу, -- шустро сориентировался я. -- Если вредное производство, прошу молоко в конце рабочего дня, плюс пятьдесят шесть дней оплачиваемого отпуска, и еще... все-все, молчу.