Город ведьм

– Вера, говорят, теперь живет вместе с олигархом Филиным, – произнес с затаенной тоской Максим, а Надя, которая уже давно заметила, что молодой человек неровно дышит к журналистке, заявила:

– Да, о ней стоит забыть. С Филиным я бы не стала связываться, он крайне могущественный и, говорят, не чурающийся криминальных методов решения проблем субъект. К тому же он использует Веру и ее расследование в своих целях, желая спихнуть губернатора и поставить на его место свою креатуру. А для этого требуется веский повод – к примеру, серийный убийца, которому власти попустительствовали в течение преступно долгого времени! Поэтому-то Филин и предоставил свои «Городские вести» для публикации расследования Веры.

Максим встрепенулся:

– Но тогда выходит, что он использует ее как орудие для достижения своих политических целей и что между ними ничего нет.

Надя поморщилась.

– Не сомневаюсь, что есть. Одно другого не исключает. Тем более даже если Вера не нужна Филину, то Филин очень нужен Вере. Ведь без него она ноль без палочки. Так что забудь о ней!

– Я о ней и не думал! – вспыхнул Максим, а Надя отметила про себя, что Петров врет. Что же, ему требуется женщина боевая, постарше. И она у него имелась – таковой была она сама!

– Но выходит, что существуют две альтернативные версии? – спросил, нервно сглотнув, Максим. – Потому что Кудымов уверяет общественность в том, что исчезновения и убийства студентов – дело рук секты Герасименко. Но мы-то знаем, что это не так! Человек, который меня тогда чуть было не похитил и не убил, не был ни Герасименко, ни одним из студентов, ни преподавателем Медакадемии!

Надя допила невкусный компот и сказала:

– Это мы с тобой знаем, а другие-то нет! И верят этому продажному писаке Кудымову, который входит в команду нынешнего губернатора. А тому важно отвергнуть обвинения в том, что он своим бездействием потворствовал деяниям маньяка. Поэтому они состряпали новую версию – никакого такого жуткого маньяка-одиночки нет, имеется сборище распутных и разнузданных студентов, по большей части детишек богатых родителей, забавы которых не ограничиваются приемом наркотиков, пьянками и свальным сексом, но включают в себя и убийства!

– Но Кудымов же обманывает общественность! – заявил Максим. – Тогда я должен заявить, что это не так, ведь в статье Веры ни моя фамилия не упоминается, ни моя фотография не напечатана. Я могу заявить, что это я тот самый Максим, которого…

Надя положила свою руку поверх ладони молодого человека и авторитетно заявила:

– Ничего такого ты делать, конечно, не будешь. Потому что тебя сожрут с потрохами и припаяют еще соучастие в деяниях секты.

– Но я к этому непричастен! – искренне ужаснулся Максим, а Надежда отрезала:

– А сами сектанты, думаешь, причастны? Да, они занимались черт знает чем, в том числе совершали все эти ужасные вещи с трупами, которые они сами же запечатлели на фотографиях и видео на собственных мобильных. Однако никаких убийств, к тому же серийных, они, конечно же, не совершали!

– Конечно нет! – подтвердил Максим. – Это дело рук маньяка, того самого, который меня похитил.

– И которого пока что никто особо не ищет, – заявила Надя. – Потому что Вера хоть и опубликовала статью с указанием имени этого маньяка, но оказалось, что ни один из тех, кто зовется Дмитрием Михайловичем Петровым, к убийствам отношения не имеет. Или, во всяком случае, так утверждают власти.

– Думаешь, они заодно с маньяком? – прошептал потрясенный Максим, а Надежда усмехнулась:

– Не думаю. Но дело не только в том, что власти проворонили деяния маньяка, а в том, что речь идет о судьбе губернатора и мэра. Они не могут признать правоту версии Веры, поэтому презентуют свои. И показывают кучу развращенных студентов, которые якобы и совершали убийства. Как удобно, что главарь этой и импровизированной секты покончил с собой! Или был убит!

Максим вздрогнул и прошептал:

– Ты в самом деле думаешь, что Герасименко был убит?

– Как-то его самоубийство уж слишком к месту, ты не находишь? Теперь на него можно валить все, что угодно. А прочие члены секты готовы будут обвинить его во всех смертных грехах, чтобы самим не загреметь надолго в места не столь отдаленные.

Уши Максима пылали. Он произнес:

– Но как быть с фотографией, на которой Герасименко изображен с ногой светловолосой студентки, той самой, которая тогда ехала со мной? Причем с ее правой ногой, а не левой, которая была найдена на пляже.

Надя задумчиво произнесла:

– Да, это я пока что понять тоже не могу. Но это весомый и, по сути, единственный аргумент в пользу того, что студенческая секта причастна к убийствам. Но ведь ногу эту не нашли, якобы сектанты тогда выбросили ее в реку. А откуда она взялась, мог бы сказать только сам Герасименко, но он мертв!

Надя взглянула на Максима и, потрепав его по поникшему плечу, сказала: