Город Ветров

— Нет, только священная книга «Сады Венда» и части ее — «Весть», «Ясная» и «Все перед нами» свободны от злого духа, потому что написаны не людьми, а самим Амаздахуром — духом священным, творцом плотского мира. Но и ее надо охранять от злых сил — чтобы не попортили, не сожгли. Видишь, кристалл горного хрусталя. Он отгоняет зло.

— Тогда мне понятно, что произошло, — сказала я в раздумье, — я нашла у мужа эту карточку и решила, что ему назначила свидание около ресторана одна девица, которая бегает за ним даже сейчас, когда он на мне женился.

— Что такое ресторан? — удивился маг. Так в вашей стране называют священный храм?

— Да уж, храм, — усмехнулась я, — может быть, для кого-то это и храм, но для нормальных людей это просто место, где можно поесть за хорошие деньги. Просто называется он «Зорбатан», так же, как храм, вот я и спутала. Пошла искать своего мужа в ресторане…

— Кощунство! — воскликнул Гурастун. — Называть именем священного храма какую-то харчевню!

— Точно! Жалкая харчевня. Ты бы знал, как у них на кухне воняло рыбой.

— И ты пошла в эту харчевню, думая, что там тебя ждет обольстительница твоего мужа?

— Ну да, ты все правильно понял.

— О, великий правитель духов добра и справедливости! Наша единственная надежда, супруга потомка великого Рустама, обуяна сновидениями, затуманивающими ее разум! Она неправильно поняла написанные строки. Злой дух лжи Друг уже нашел себе местечко среди строк, — Гурастун схватился за голову. — Горе мне, горе. Я наказан за гордыню, меня ослепила самонадеянность. Нужно было придумать какой-нибудь другой способ приглашения. А теперь я выпустил на волю злобного божка ревности, который свил себе гнездо между строк этой записки.

— Какой друг? Что ты говоришь? — я совершенно ничего не понимала.

— Джина лжи и лицемерия зовут Друг. Он присвоил себе это доброе имя и тем самым приводит к гибели несчастных, попавших в его искусно расставленные сети. Он рассылает людям письма и подписывается под ними: «Ваш Друг». Горе тому, кто поверит этому письму.

— Но ты же уничтожил записку. В чем проблема? — удивилась я.

— Как ты не понимаешь? Записка, переданная в ваш мир, это проход, который я своими руками, открыл для злого дэва. Теперь он не успокоится и будет скакать из одного мира в другой, внося смуту и разлад в сердца. Пойми, Марина, сначала он небольшой, но с каждым разом, когда он нападает на человека и тот верит, что его половина ему изменяет, дух растет. Из маленького чертенка, способного только вызвать сомнения и колебания в душе влюбленного, он вырастает в страшного демона, способного задушить свою половину в припадке ревности. Видишь, как он хитроумно пробрался в твои мысли! Ты подозреваешь своего мужа, тебе в голову лезут какие-то странные вещи. Мне знакомы эти демоны. Если один из них уже угнездился в человеке, то несчастный не может уже ни о чем другом думать, кроме как об измене своей половины. Он не ест, не пьет, не спит ночами, прислушиваясь к малейшему шороху и, наконец, убивает себя и свою жертву.

— Кажется, я об этом слыхала… Был один такой субъект — его звали Отелло. Оставь, лучше скажи мне, как изловить этого черта? У нас там своих хватает, еще и из вашего мира приглашать? Вот уж не надо.

— Так как этот демон, что навел на тебя подозрения в неверности твоего Рустама, который просто не может быть недостойным имени своего великого предка — существо из нашего мира, то и ловить его надо будет в момент перехода. Все демоны не задерживаются у вас. Опасен именно переход. Они стремятся в ваш мир для того, чтобы принести в наш энергию разрушения, которой полна ваша земля. И этой энергией они питают свою верховную колдунью — ведьму Душматани. Ее имя переводится как злые мысли. Она — главная носительница зла нашего мира. Есть у нее два дэва — телохранителя. Одного зовут Дужухет — злые речи, а другого Дужвараш — злые дела. Она сама не выходит из своего замка. Ей служат бесчисленные дэвы и гули — женщины-дэвы. А на самые главные дела она посылает Дужухета и Дужвараша.

— Ты что, серьезно говоришь? Какая колдунья? Какие демоны? Их же нет! Это все мифы, выдумки, сказочки для маленьких детей!

Гурастун задрожал, его лицо побелело. Нетвердым голосом он произнес:

— Посмотри наверх, — и ткнул пальцем в небо.

Запрокинув что есть мочи голову, я всматривалась в синее, без единого облачка небо. Было тихо, как перед дождем. Вдруг я с неприятным чувством обнаружила, что исчезли птицы, не слышно их пения.

На горизонте показалось какое-то темное пятно. Оно стремительно приближалось и, наконец, пролетело над нами. На мгновение свет померк, как будто внезапно наступили сумерки, но тотчас же засиял вновь. Машинально нащупав в кармане футляр с очками, я водрузила их на глаза и посмотрела наверх.