Город влюбленных

— Миссис Дуглас…

— Пожалуйста, называйте меня Терри Анн, — любезно сказала мать Малколма.

— Хорошо. Терри Анн… м-м-м… — Она забыла, что хотела сказать.

Господи, это так неловко. Селия старалась подготовиться к разговору с этой женщиной еще в тот момент, когда думала, что Малколм оставит ее со своей матерью в Штатах. И все же Селию застали врасплох.

Может, эта неловкость возникла из-за того, что воспоминания об их ночи еще так свежи и ей не терпелось снова заняться сексом. Селия водила пальцами по невысокой ограде, отделявшей ее от чудесного сада, где под лучами солнца уходящего дня блестел фонтан с ангелочками. В воздухе витал блаженный аромат, а ей становилось все хуже, в животе начинались спазмы. Мать Малколма была рядом, разливала чай и подавала сэндвичи, словно все в порядке и в прошлом у них не было конфликта. Словно они могли стереть из памяти их последний разговор.

Это был даже не разговор, это был настоящий скандал.

Терри Анн кричала и обвиняла Селию в том, что та ломает Малколму жизнь.

Это случилось так давно.

Время оказалось милостиво к Терри Анн, тревоги постепенно ушли в прошлое. Ее русые волосы слегка поседели, но под голубыми глазами больше не было черных кругов усталости. Она по-прежнему предпочитала ковбойские сапоги и джинсовые юбки. Интересно, забыла ли она былые обиды?

Селия попыталась улыбнуться, показывая рукой в направлении столика, заставленного сэндвичами, кексами и чаем:

— Спасибо за ваше гостеприимство.

— Не за что. Малколм столько делает для меня, это минимальное, чем я могу отплатить ему. — Терри Анн присела и стала наполнять тарелку. — И он не часто просит меня о помощи.

Селия откусила кусочек сэндвича с огурцом.

— М-м-м… спасибо. — Черт, она как заезженная пластинка.

— Малколм захотел бы более плотный завтрак, но мне кажется, вам больше понравится легкая еда.

— Простите. — Селия аккуратно отставила фарфоровую тарелочку. — Вы не возражаете, если до возвращения Малколма мы поговорим начистоту?

— Не понимаю, о чем вы. — Терри Анн складывала и расправляла салфетку на коленях.

— Восемнадцать лет назад вы ясно дали мне понять, что не одобряете выбор вашего сына. — Селия сжала подол своего платья и ненавидела себя за то, что выдала свою нервозность. Еще больше ей было неприятно, как эта женщина вновь заставила ее почувствовать себя шестнадцатилетней провинившейся девчонкой. — Я не жду, что мы станем подругами только потому, что Малколм привез меня сюда.

— Спасибо, что сказали, — невозмутимо ответила Терри Анн. — Я не хотела бы расстраивать своего сына.

— А я не собираюсь тут рассказывать сказочки и мутить воду. Я знаю, у вас нет причин доверять мне, но я теперь не та самовлюбленная эгоистичная девчонка.

— Раз мы говорим начистоту, то да, вы были избалованной, но мой сын сам сделал свой выбор, — неожиданно великодушно ответила Терри Анн. — В конечном итоге вы не сломали ему жизнь. Этот интернат был лучшим выходом из сложившейся ситуации. У него появились возможности, которых я никогда не могла ему предоставить, сколько бы ни подрабатывала уборщицей или официанткой.

Селия никогда не рассматривала случившееся с этой точки зрения. Для нее его приговор был… наказанием за преступление, которое Малколм не совершал. Она хранила молчание, а Терри Анн продолжала:

— Ваш отец помог нам. Он уговорил судью направить Малколма в этот интернат, а не в тюрьму или какую-нибудь жуткую колонию для несовершеннолетних.

В голове Селии мелькали картинки ее прошлого и секреты, которые хранил отец. Почему он не сказал ей, что сделал для Малколма?

— Папа никогда не говорил мне. Но тогда у меня у самой были серьезные проблемы.

Во время беременности у нее началась депрессия, только усилившаяся после рождения ребенка. Послеродовая депрессия превратилась в настоящее нервное истощение. Потом последовал долгий и мучительный процесс реабилитации, и только много позже Селия смогла снова вернуться к нормальной жизни.

Может, отец просто не хотел травмировать ее этими воспоминаниями? Тогда она, возможно, и была не в силах обсуждать эту тему, но сейчас уже готова. И как странно было осознавать это. Принять это. Успокоиться душой.

Терри Анн улыбнулась, пальцем вытерла размазанную помаду с уголка губ.

— Я не буду отрицать, что была довольна, что вы исчезли из жизни моего сына. Я знаю, что значит быть родителем в таком юном возрасте, и хотела для него лучшей участи, — произнесла она.

— Но Малколм так многого добился. У него такая интересная жизнь. — Интересно, знает ли Терри Анн о его работе в Интерполе и о том, каким хорошим человеком он в итоге стал? — Вы в одиночку вырастили замечательного сына.