Город. Все живое… Рассказы

И я рассказал ему все, что случилось с тех пор, как моя машина налетела на барьер. А потом и про телефоны.

– Они говорят, чтецов у них много. Людей, которые читают для них книги, – прибавил я.

– Это способ получать информацию.

– Я так и понял.

– Послушай, Брэд… у меня одно страшноватое подозрение.

– Вот и у меня тоже.

– Может быть, эта лаборатория в Гринбрайере…

– Я тоже об этом думал.

Элф то ли тихонько ахнул, то ли задохнулся.

– Стало быть, это не в одном Милвилле.

– Пожалуй, таких Милвиллов не счесть.

– Что ж ты теперь будешь делать, Брэд?

– Пойду к себе в сад и погляжу получше на кой-какие цветочки.

– Цветочки?!

– Это очень длинная история, Элф. После расскажу. Ты пока не уедешь?

– Охота была уезжать! – сказал Элф. – Этакого представления еще свет не видал, а у меня место в первом ряду.

– Я тебе позвоню через часок.

– Буду ждать, – пообещал Элф. – Далеко отходить не стану.

Я дал отбой и постоял в раздумье. Ничего нельзя понять! Лиловые цветы явно каким-то образом замешаны в эту историю, и Таппер Тайлер тоже, но все так перепуталось – не поймешь, с чего начинать.

Я вышел из дому и побрел в сад, к старым теплицам. По примятым стеблям еще можно было различить, где прошел

Таппер, и у меня полегчало на душе: я боялся, что вихрь, принесший семена, смял и повалил цветы, замел все следы

– и теперь их уже не сыскать.

Я стоял на краю сада и озирался, будто видел его первый раз в жизни. В сущности, никакой это не сад. Когда-то на этом участке мы выращивали цветы и овощи на продажу, но потом я забросил теплицы, земля осталась без призора, и всю ее заполонили цветы. С одного бока эти заросли упираются в старые теплицы, двери криво повисли на ржавых петлях, почти все стекла выбиты. У одного угла высится вяз – тот самый, что пророс когда-то из семечка, и я хотел тогда вырвать побег, да отец не позволил.

Таппер что-то болтал про эти цветы – как много их разрослось. Он уверял, что все они – те самые, лиловые, и непременно хотел рассказать про них моему отцу. Таинственный голос в телефонной трубке – или по крайней мере один из тех таинственных голосов – отлично знал о существовании отцовских теплиц и осведомлялся, занимаюсь ли я ими по-прежнему. И ко всему, часа не прошло с тех пор, как на нас обрушился ливень семян.

Маленькие лиловые головки – подобие львиного зева –

обратились ко мне и дружно кивали, словно втайне посмеивались, а над чем – неизвестно; я резко отвел глаза и посмотрел на небо. Там все еще неслись клочья туч, поминутно заслоняя солнце. Когда их разгонит ветром, будет настоящее пекло. Я уже чуял в воздухе приближение жары.

Осторожно пошел я по следу Таппера. Дошел до конца, остановился и обругал себя стоеросовой дубиной: с чего, спрашивается, я вообразил, что здесь, в цветнике, найду какую-то разгадку?

Таппер Тайлер исчез впервые десять лет назад, и сегодня снова исчез, а как это он ухитрился, должно быть, никто никогда не узнает.

И все же в голове у меня стучала упрямая догадка, что

Таппер и есть ключ ко всей этой темной истории.

Как я пришел к этой мысли – хоть убейте, объяснить не умею. Ведь тут не один Таппер замешан – если он и вправду замешан. Тут еще и Шкалик Грант… Ох, я же никого не спросил, что со Шкаликом!

Дом доктора Фабиана стоит на холме, как раз над теплицами, можно пойти туда и спросить. Конечно, доктора, может, и нет дома, – ну что ж, немного обожду, глядишь, рано или поздно он объявится. Делать покуда все равно нечего. А при том, что там сейчас орут про меня Хайрам и

Том Престон, пожалуй, умнее всего не возвращаться домой

– уж лучше пусть меня не застанут.

Раздумывая так, я стоял на том месте, где обрывался след Таппера, и теперь шагнул вперед в сторону докторова дома. Но к доктору Фабиану я не попал. Один только шаг –

и засияло солнце, дома исчезли. Все исчезло – и дом доктора, и все другие дома, и деревья, и кусты, и трава. Остались одни лиловые цветы, лиловым морем они залили все окрест, а над головой в безоблачном небе запылало слепящее солнце.

11

И все это случилось оттого, что я сделал один только шаг. Тогда я ступил другой ногой – и вот стою на новом месте, окаменев от страха, не смея обернуться: кто знает, что там, позади… А впрочем, кажется, я знаю, что увижу, если обернусь, – те же лиловые цветы.

Ибо какой-то краешек оцепеневшего, перепуганного сознания подсказывает: вот об этих-то краях и говорил мне

Таппер.

Таппер отсюда пришел и сюда вернулся, а вслед за ним сюда попал и я.

Ничего не произошло.

И правильно. Видно, такое это место, здесь, наверно, никогда ничего не происходит.

Сколько хватает глаз всюду цветы, в небе пылает солнце, а больше вокруг ничего нет.

И – ни звука, ни ветерка. Только со странной силой охватывает, обволакивает благоухание несчетных лиловых цветов, напоминающих львиный зев.

Наконец я собрался с духом и медленно обернулся. Но и позади только цветы и цветы.

Милвилл исчез, провалился в какой-то другой мир. Нет, не так. Наверно, он остался в прежнем, обычном мире. Не

Милвилл, а я сам провалился. Один только шаг – и я перенесся из Милвилла в какой-то неведомый край.