Город. Все живое… Рассказы

– Я вспылил тогда, в саду, – начал Фаулер, – и зря. Мне казалось, вы меня обязаны понять, хотя почему, собственно, обязаны? И меня такая досада взяла… Судите сами: возвращаюсь с Юпитера, чувствую, что все-таки не напрасно столько лет провел там в куполах, все, что я пережил, когда посылал людей на эксперимент, окупилось, что ли. Да, возвращаюсь с известием, которого ждал весь мир, с таким известием, что лучшего и представить невозможно!

И мне казалось, вы это сразу поймете, все люди поймут! У

меня было такое чувство, словно я принес им ключи от рая.

Ведь это так и есть, Вебстер… Так и есть, другого слова не подберешь.

Фаулер оперся ладонями о стол и наклонился вперед.

– Неужели вы меня не понимаете, Вебстер? – произнес он шепотом. – Хоть сколько-нибудь?..

У Вебстера дрожали руки, он опустил их на колени и сжал в кулаки до боли в суставах.

– Понимаю, – прошептал он в ответ, – кажется, понимаю.

Он и в самом деле понял.

Понял больше того, что ему сказали слова. Он физически ощутил кроющуюся за словами тревогу, мольбу, горькое разочарование. Ощутил так, будто сам на минуту стал Фаулером и говорил за него.

– Что с вами, Вебстер? – испуганно воскликнул Фаулер.

– Что случилось?

Вебстер пытался заговорить, но слова не давались ему.

Горло словно закупорило пробкой боли.

Он сделал новое усилие и с натугой, тихо заговорил:

– Скажите, Фаулер… Вы там приобрели много новых качеств. Много такого, чего человек совсем не знает или представляет себе очень смутно. Вроде мощной телепатии… Или, скажем…

– Да, – подтвердил Фаулер, – я многое там приобрел. Но ничего не сохранил. Как только снова стал человеком, так и вся натура стала прежней, человеческой. Ничего не прибавилось. Остались только смутные воспоминания и… Ну, и тоска какая-то, что ли.

– Значит, вы не сохранили ничего из качеств, которыми обладали, когда были скакунцом?

– Ничего.

– А не осталось у вас способности внушить мне какую-нибудь важную для вас мысль? Сделать так, чтобы я воспринял что-то так же, как вы воспринимаете?

– Увы.

Вебстер вытянул руку, подтолкнул пальцем калейдоскоп. Он откатился и снова замер.

– Почему вы сейчас вернулись? – спросил Вебстер.

– Чтобы найти общий язык с вами. Сказать, что я совсем не обижаюсь. И попытаться объяснить вам свою позицию. Просто мы по-разному глядим на вещи, только и всего. Стоит ли из-за этого ссориться…

– Понятно. И вы по-прежнему твердо намерены обратиться к народу?

Фаулер кивнул.

– Я обязан это сделать. Уверен, вы меня понимаете, Вебстер. Это для меня… это… ну, в общем, что-то вроде религии. Я в это верю и обязан рассказать другим, что существует лучший мир и лучшая жизнь. Должен указать им дорогу.

– Мессия, – произнес Вебстер.

Фаулер выпрямился.

– Ну вот, так я и знал. Насмешка не…

– Я вовсе не насмехаюсь, – мягко объяснил Вебстер.

Он поставил калейдоскоп торчком и принялся его поглаживать, размышляя:

Не готов… Еще не готов… я должен в себе

разобраться. Хочу ли я, чтобы он понимал меня

так же хорошо, как я его понимаю?

– Послушайте, Фаулер, – сказал он, – подождите день-два. Потерпите немного. Два дня, не больше. А потом побеседуем с вами еще раз.

– Я прождал достаточно долго.

– Но мне нужно, чтобы вы поразмыслили вот о чем…

Человек появился миллион лет назад, он был тогда просто животным. Потом он шаг за шагом взбирался вверх по лестнице. Шаг за шагом одолевал трудности и созидал свой образ жизни, созидал свою философию, вырабатывал свой подход к решению практических проблем. Можно даже говорить о геометрической прогрессии. Сегодняшние возможности человека намного выше вчерашних. Завтра они будут больше сегодняшних. Впервые за всю историю своего племени человек, что называется, начинает осваивать технику игры. Можно сказать, он только-только пересек стартовую черту. Дальше он в более короткий срок пройдет куда больше, чем прошел до сих пор.

Может быть, такого блаженства, как на Юпитере, не будет, может быть, нас ждет нечто совсем другое. Возможно, человечество – серенький воробушек рядом с юпитерианами. Но это наша жизнь. То, за что боролся человек. То, что он построил своими руками. Предначертание, которое он сам выполнял.

Страшно подумать, Фаулер, неужели мы в ту самую минуту, когда из нас начинает получаться толк, променяем свою судьбу на другую, о которой ровным счетом ничего не знаем, не знаем, чем она чревата?

– Я подожду, – сказал Фаулер. – Подожду день-два. Но я предупреждаю. Вам от меня не отделаться. Не удастся меня переубедить.

– Большего я и не прошу. – Вебстер встал и протянул ему руку. – По рукам?