Город за рекой

— Я любил петь в смешанном хоре…

— Что наш брат имел в жизни…

— Тут надо было просто задрать юбки…

— Я никогда не состоял членом этой партии…

— Дважды два — четыре…

— Не сегодня, но, может быть, завтра…

— Как меня, еще никого не любили…

— Всё только кажущиеся решения…

— Сомневаться и не работать…

— Кто сейчас понимает свое место в мире…

— Не сегодня, но, может быть, завтра…

— Сам Цезарь, говорят, был еврей…

— Всяк сам своего счастья кузнец…

— Мало-помалу я понимаю…

— От одного уже больше ничего не зависит…

— Кто говорит о новых богах…

— Не сегодня, но, может быть, завтра…

Роберт пересек площадь. Обрывки фраз перестали до него доноситься, когда он достиг спасительного убежища в катакомбах. Лишь на подземной площади у отгороженного помещения цирюльни стояла очередь страждущих. На этот раз тут было немало женщин.

Сколько архивариус ни искал, он так и не нашел скрытый ход, который вел из подземелья к потайной двери в его комнату в пилоне. Ему пришлось, чтобы попасть в Архив, воспользоваться обычным путем, то есть лестницей, выводившейся наверх, прямо к Старым Воротам. Не задерживаясь в рабочем кабинете, он поспешно прошел через низкую галерею в свою комнату в противоположном крыле; там он сейчас же кинулся к каменной плите в полу и попробовал приподнять ее за металлическое кольцо. Ему не сразу удалось это сделать, а только после того, как он отомкнул потайной затвор. Дверца заскрипела на тяжелых ржавых шарнирах. Четырехугольная, довольно просторная шахта уходила вглубь и тонула во мраке. Роберт лег на голый пол, и посветил лампой вниз. Он обнаружил там лестницу и, ощупав ее, увидел, что она была сплетена из кожи, потом разглядел выступы в каменной стене. Он осторожно стал спускаться по слегка шатавшейся висячей лестнице и примерно после тридцати ступеней почувствовал под ногой твердую опору. Шахта расширялась книзу, но никуда дальше, казалось, не вела. Только потом он увидел в стене поперечную замочную скважину, к которой как раз подошел ключ с длинной бородкой. Толстостенная створка двери, с обеих сторон облицованная каменными плитами, поддалась не сразу. Через нее он проник в темный туннель и в нескольких шагах от себя увидел лестницу, выводившую к Старым Воротам.

Убедившись, что и с наружной стороны двери была скважина, к которой подходил тот же ключ, Роберт измерил пальцами расстояние от нее до пола и вбок до конца стены, потом плотно затворил дверь со стороны подземного коридора, после чего потянул ее на себя. Она легко отворилась. Еще раз повторив то же самое, он вытащил ключ и прошел шагов тридцать в глубь коридора в направлении площади с цирюльней. Потом повернул назад и попытался найти новый ход. Уж не стояла ли за его спиной Анна, когда он в темноте снова измерял пальцами расстояние до скважины сбоку и снизу и, нащупав наконец потайной затвор в стене, отомкнул его?

Он взобрался по висячей лестнице наверх и вылез через люк в комнату: перед ним стоял Леонхард, который только что поставил на стол свечи и вино на вечер. Юноша, разинув рот, смотрел на архивариуса. Тот подвигал дверцей, немилосердно скрипевшей на шарнирах.

— Достань масло и смажь петли, — сказал архивариус.

— Я еще ни разу не видел, пока я здесь, — пробормотал юноша, — чтобы пользовались этим ходом.

— Тебе не нужно извиняться, — возразил Роберт. — Я буду только благодарен тебе, если ты без лишних слов приведешь это все в порядок.

Леонхард немедленно принес все необходимое и тотчас принялся за дело. Потайная дверца теперь не скрипела.

— Да у тебя руки дрожат, — заметил Роберт, когда Леонхард поднялся с колен и осторожно опустил дверцу.

— Это от того, что я заглянул в глубь шахты, — смущенно оправдывался юноша. — В бездне есть что-то засасывающее. — Он покраснел. — Архивариус, — быстро спросил он, — будет ужинать как обычно у себя в кабинете или мне принести ужин сюда?

— Сюда, — сказал Роберт. — И сегодня, и в другие дни — сюда. Приготовь еще бокал вина. Ваш край иссушает. И ваза, Леонхард, пусть стоит всегда с фруктами! И чтобы непременно два прибора было всегда!

После того как юноша все исполнил и удостоился похвалы архивариуса, он не сразу вышел из комнаты. Роберт, осушивший тем временем два бокала вина кряду, заметил, что юноша медлит в дверях, и осведомился, не хочет ли тот еще что-то сказать.

— Ничего, — отвечал Леонхард. — Может быть, только то что у меня еще никогда при заглядывании в бездну не дрожали так руки…

Роберт поднес ему бокал вина и предложил отпить. Юноша только чуть пригубил и робко поднял глаза на Роберта, потом вдруг схватился руками за стену.

— Это от того, — с виноватой заминкой пробормотал он, — что архивариус переживает не пережитое мной. Мне было семнадцать, когда я поступил сюда.

— Фантазер! — крикнул Роберт вслед юноше, который поспешно удалился. — Леонхард! — позвал он в открытую дверь. Только ступени скрипели под шагами посыльного.