Город заблудших

— Мы оба знаем, что сделать меня снова живым тебе не по зубам. Так что кончай пудрить мне мозги. Но, если ты сможешь сделать так, чтобы я больше не гнил, камень твой.

— Ладно, — говорит Джаветти, — это я могу.

— И я знаю, что ты попытаешься меня наколоть. Поэтому камень ты получишь только после того, как исправишь свой косяк.

— Ох уж эти детки! Никакого уважения к старшим. Если бы я хотел тебя наколоть, сынок, то за секунду придумал бы с десяток способов. Видишь ли, у меня было время поднатореть в таких делать. Мне…

— Почти семьсот лет. Я в курсе.

Джаветти смотрит на меня точно так же, как в санатории, где приковал меня наручниками к трубе. Явно не знает, что со мной делать.

— Значит, — говорит он, и от чикагского акцента не остается ни следа, — ты знаешь обо мне больше, чем я думал. Мои поздравления. — Теперь его голос становится глубоким, итальянский акцент — слишком заметным. Понты гангстера из Чикаго испаряются, на их место приходит гладкая культурная речь. Он даже хрипеть перестает. — Не многим людям удавалось это выяснить.

— А я особенный. Как рок-звезда. Знаешь, я ведь видел записи с видеокамер в морге. Ты в курсе, что один из интернов имел тебя, пока ты был в отключке? Серьезно, нанимают на работу всяких дятлов.

— Закончил? Или еще что родишь? — В голосе снова отчетливо слышится чикагский выговор.

Интересно, сможет ли Джаветти когда-нибудь по-настоящему от него избавиться. Сколько личин ему пришлось примерить? Помнит ли он, кто он вообще такой?

Опять прикидываюсь, будто задумался, и говорю:

— Ага, закончил.

— Вот и славненько. Значит, я тебя подремонтирую и получу камень.

— М-мм, нет.

— В смысле «нет», твою мать?

— Я передумал. — Где, черт возьми, Фрэнк?

— Бред собачий. Какого хрена тебе надо, а? Мне что, упасть на колени и отсосать тебе прямо здесь?

— А это мысль.

— Достал ты меня, — говорит Джаветти. — В последний раз спрашиваю: какого хрена тебе надо?

— Наличные. Огромный, мать его, мешок налички. Хочу тонну бабла и начать все с нуля в другом городе. Ты, Нейман, гребаный коп, творящееся вокруг дерьмо — ей-богу, это была худшая неделя в моей жизни. Так что я поднимаю ставки и валю отсюда к чертовой матери.

— О какой сумме речь?

— Четверть лимона. Плюс ты избавляешь меня от необходимости разлагаться, и камень твой.

— Да ты, мать твою, из ума выжил.

— Такие у меня условия.

Джаветти стучит пальцами по стойке — крепко, видать, задумался.

— Мне нужно время, чтобы достать такое количество налички. Сегодня не выйдет. Смогу к завтрашнему вечеру. Я приношу деньги, ты — камень. По рукам? Завтра тебе подходит?

Чую в воздухе запах лосьона после бритья и успокаиваюсь. Пора заканчивать.

— Завтра подходит, — говорю я.

— Подходит для чего? — встревает Фрэнк, стоя позади нас. Не очень эффектно, но сойдет.

— Надо же, — говорит Джаветти, — к нам пожаловал шериф. Добрый вечер, офицер.

— Вы вдвоем, здесь — забавно, — говорит Фрэнк.

Одет он по-простому — гавайская рубаха и слаксы. Но все в нем так и орет о том, что он из полиции. Попросил бы, что ли, совета у нечистых на руку копов, которые тут постоянно трутся.

— Потому что я трупом в морге не валяюсь? — интересуется Джаветти.

— Присаживайся, детектив, — говорю я. — Потрещи с нами.

Джаветти бросает на меня взгляд, в котором ясно читается «Какого хрена ты творишь?», но я не обращаю на него внимания. Меня интересует другое: где долбаные дружки Фрэнка, и почему они не ворвались сюда и не загребли Джаветти. Наверняка Фрэнк мог придумать какую-нибудь чушь, чтобы арестовать старпера. Видит бог, со мной он такое сто раз проделывал.

У Фрэнка в руках желтый конверт. Тот самый, который он показывал мне в закусочной.

— Не думал, что ты меня помнишь, — говорит он.

— Я помню всех мудаков, — отзывается Джаветти. — Особенно тех, которые меня убивают. А ты, похоже, не удивлен.

Фрэнк открывает конверт и вытряхивает документы, фотографии — все, что показывал мне. Подсовывает бумажки Джаветти. Тот копается в них, над чем-то ржет, над чем-то хмурится.

— Ого! Симпатичным я все-таки был ублюдком. Хорошо поработал, сынок. Я впечатлен. Не хочешь рассказать, к чему это все?

Фрэнк достает из конверта последний снимок, кладет перед Джаветти. Тот несколько секунд пялится на фотку, потом смотрит на Фрэнка.

— Ага, помню его. Значит, все дело в мести? Что ж, ты меня уже убил. Поздравляю. — Он отпивает из бокала.

Все идет не так, как я ожидал. Надо было раньше догадаться. Само собой, Фрэнк не собирался действовать как коп. Слишком долго он охотился на этого ублюдка. Наверняка успел придумать какой-нибудь план, который меня в расчет не принимает. Господи, да я просто идиот.

— Я не убивать тебя пришел, — говорит Фрэнк и вручает Джаветти сложенный листок бумаги.

С подозрительным видом Джаветти разворачивает бумажку и читает. Ноль реакции. Я смотрю на все это, как на сцену из фильма.

— Ты что задумал, Фрэнк?

— Заткнись, Джо. Свое ты уже получил.

И что, блин, это значит?

Джаветти смотрит на Фрэнка:

— Я подумаю.