Город заклинателей дождя

Он отчаянно бросился вперед. Его руки вцепились в свободно повисший вдоль корпуса обрывок такелажа, свисавший сбоку по корпусу. Грубое волокно обожгло ладони и врезалось в них до крови. Краем глаза он увидел, как обломки трапа падают в пропасть, цепляясь за выступы скал и превращаясь на лету в щепки. От страха Оскар еще крепче впился в веревку, но впереди была новая опасность.

Из-за столкновения «Пачакутек» начал медленно двигаться, неуклонно прилижаясь к утесу. Оскар же оказался между каменной стеной и бортом корабля. Еще несколько мгновений - и громадный корпус раздавит его, как муху. Надо немедленно что-нибудь предпринять - но что? Если он выпустит спасительную веревку, его ждет участь деревянного трапа, то есть верная гибель.

Оставалось карабкаться наверх. Но сил для этого не хватало, вдобавок мокрая веревка оказалась скользкой, как угорь. Цепкости его рук хватало только на то, чтобы удержаться на месте и не сползти ниже.

Оскар болтал ногами в воздухе в надежде нащупать хоть какую-то опору. До корпуса судна дотянуться никак не удавалось. Он уже был готов закрыть глаза и обратиться с последней молитвой к небесам, но внезапно над ним прозвучал повелительный голос:

- Хватайся - и держись как следует!

Это был Гумбольдт.

Оскар протянул руку, и Гумбольдт рывком извлек его из щели между судном и скалой. И вовремя: «Пачакутек» с грохотом врезался в край выступа. Оскар был вынужден ухватиться за искореженный поручень, чтобы снова не очутиться за бортом.

В то же мгновение через борт их судна перепрыгнула женщина, облаченная во все красное. Она была рослой, возможно, даже выше него. Ее пышные темно-рыжие локоны были стянуты в конский хвост. Ее глаза сияли, как раскаленные изумруды, в одной руке она сжимала меч, по виду азиатский, в другой держала черную трость с золотым набалдашником.

Широко расставив ноги, она приземлилась на верхнюю палубу и несколькими виртуозными ударами перерубила кабель электропитания и рулевые тросы, сделав судно, таким образом, беспомощным.

Два воина, вскарабкавшихся на борт, чтобы защитить верховного жреца, немедленно бросились в атаку, обнажив клинки. Ни один из них не сомневался в успехе - перед ними была всего лишь женщина. Но скорость, с которой вступила в бой эта особа, была поистине фантастической. Благодаря гибкости и совершенной точности ее движений все удары стражников падали в пустоту, а тяжелые доспехи только мешали им сражаться. В конце концов оба одновременно ринулись на даму в красном с разных сторон, та уклонилась, сделав сальто назад, а воины с грохотом врезались шлемами в поручни противоположных бортов. Прежде, чем они успели подняться на ноги и снова броситься в бой, женщина ловко связала обоих блестящими металлическими лентами, которые извлекла из наплечной сумки.

Оскар глазам не мог поверить. Эта дама напоминала невиданно точную и быструю боевую машину, каждый ее удар и шаг были продуманы и многократно отработаны. И тем не менее, шансов у нее не было - к ним уже приближались два других корабля. Вдоль их бортов выстроились по две дюжины испытанных и закаленных в боях гвардейцев Юпана, и каждый был готов перепрыгнуть с палубы на палубу и вступить в бой. При таком численном перевесе даже гениальному воину остается только сдаться.

Женщина, однако, действовала четко и продумано. Прежде чем кто-либо успел двинуться с места, она шагнула к верховному жрецу, приставила острие меча к его горлу и обратилась к Гумбольдту:

- Скажи ему, пусть немедленно отзовет свою стражу. Иначе - смерть.

- Я понимаю ваши слова, - задыхаясь, произнес жрец в лингафон. - Отлично понимаю.

Если женщина и была удивлена, то виду не подала.

- Тем лучше, - продолжала она. - Сделайте это немедленно!

Она еще плотнее прижала острие клинка к шее Юпана. Гумбольдт подался вперед.

Хрип вырывался из горла жреца, на его лбу выступили крупные капли пота.

- Этого я не сделаю, - наконец проговорил он. - Убейте меня, но и сами умрете еще раньше, чем мое сердце перестанет биться.

Уолкрис толкнула верховного жреца вперед, к борту, и ее меч занял прежнюю позицию.

- Спрячьте оружие и убирайтесь отсюда, иначе вы больше не увидите своего предводителя живым! - выкрикнула она.

Воины с других кораблей, пожиравшие ее свирепыми взглядами, казалось, и не думают выполнить ее требование.

- Они вас не понимают, - прохрипел Юпан.

- Так переведите им, черт побери!

- Я предпочитаю умереть.

С губ Уолкрис сорвалось проклятье. Молниеносным движением она переместилась к Шарлотте и Элизе.

- Думаю, вы не станете так упрямиться, когда речь пойдет не о вас, а о ваших гостях! Вот этих, например…

С этими словами она схватила за волосы Шарлотту и оттащила ее назад - туда, где никто не смог бы напасть на нее сзади. Как только клинок коснулся шеи девушки, Гумбольдт закричал:

- Нет! Отпусти ее. Она ни в чем перед тобой не виновата!

- Молчи, - прошипела женщина. - Придет и твой черед… Итак, что скажете теперь? - обратилась она к Юпану. - Мне убить вашу гостью первой?