Город зеркал. Том 1

– Мне еще кое-что посмотреть надо. Может, потом, когда вернусь.

– Мы здесь, если что.

Грир развернул машину и поехал обратно. Как только он оказался вне зоны видимости поста, то остановился у края причала, вышел из машины и согнулся, хватаясь за бампер. Его вырвало. Но из него мало что вылетело, немного воды и какие-то сгустки вроде яичного желтка. Он стоял, согнувшись, еще пару минут, пока не решил, что всё кончилось. Взял из кабины флягу, прополоскал рот, потом плеснул воды в ладонь и умылся. Самым худшим во всём этом было одиночество. Не сама боль, а то, что ее надо было скрывать. Интересно, что же будет. Растворится ли мир вокруг него, будто сон, пока он не перестанет осознавать его, или, напротив, всё виденное им в жизни, люди и вещи, встанут перед ним живыми образами, пока он не будет вынужден отвернуться, как от яркого солнца в ясный день?

Он запрокинул голову к небу. Звезды были слегка затянуты дымкой влажного морского воздуха и, казалось, колебались. Он сконцентрировал сознание на одной звезде, так, как давно уже научился, и закрыл глаза.

Эми, ты меня слышишь?

Молчание.

Да, Луций.

Эми, прости меня. Думаю, я умираю.

47

Весенний день. Питер работал в саду. Всю ночь шел дождь, но к утру небо расчистилось. Раздевшись до рубашки, он бил мотыгой в мягкую землю. Они не один месяц ели домашние консервы, глядя, как падает снег, пора уже снова свежие овощи вырастить.

– Я тебе кое-что принесла.

Эми тайком подошла сзади и теперь, улыбаясь, протянула ему стакан воды. Питер взял его и отпил. Холодная, аж зубы ломит.

– Почему домой не идешь? Уже поздно.

Действительно. Тень от дома уже стала длинной в лучах заходящего за хребет солнца.

– Много что сделать надо, – сказал он.

– Как всегда. Завтра снова за работу возьмешься.

Они поужинали, сидя на диване, а старый пес крутился у их ног. Пока Эми мыла посуду, Питер развел огонь. Дрова быстро занялись пламенем, потрескивая. Приятная нега в должный час – они лежали под плотным одеялом, глядя на языки пламени.

– Не хочешь, чтобы я тебе почитала?

Питер сказал, что это было бы здорово. Эми ненадолго оставила его и вернулась с толстой книгой в руках. Хрупкие страницы. Снова устроившись на диване, она открыла ее, прокашлялась и начала:

«Дэвид Копперфильд», Чарльз Диккенс. Глава первая. «Я родился».

«Стану ли я героем повествования о своей собственной жизни, или это место займет кто-нибудь другой – должны показать последующие страницы. Начну рассказ о моей жизни с самого начала и скажу, что я родился в пятницу в двенадцать часов ночи (так мне сообщили, и я этому верю). Было отмечено, что мой первый крик совпал с первым ударом часов».

Как приятно, когда тебе читают. Когда тебя уносит из этого мира в другой, рождающийся из слов. И голос Эми, читающей книгу, – самое приятное. Он пронизывал его, как слабый электрический ток. Он мог бы слушать ее вечно, лежа вплотную к ней, его сознание одновременно находилось бы в двух местах, в мире книги, с его чудесной чередой ощущений, и здесь, с Эми, в доме, в котором они живут и жили всегда, так, будто сон и явь не были двумя разными состояниями с четкими границами, а являли собой лишь части чего-то непрерывного.

Через какое-то время он осознал, что рассказ окончился. Он уснул? Он уже не лежал на диване; каким-то образом, не осознавая этого, он уже оказался наверху. В комнате было темно, лица касался холодный воздух. Эми спала рядом. Который час? И что у него за ощущение – ощущение того, что что-то не так? Он откинул одеяло и подошел к окну. Лениво поднималась в небо половинка луны, освещая всё вокруг. Ему показалось или на краю сада что-то двигалось?

Человек в темном костюме. Он глядел в окно, запрокинув голову, держа руки за спиной, в позе терпеливого наблюдателя. Лучи лунного света коснулись его лица, резкого, угловатого. Питер ощутил не тревогу, а узнавание, так, будто он ждал этого ночного посетителя. Прошла, наверное, минута. Питер смотрел на человека в саду, человек в саду смотрел на него. А затем, вежливо дернув подбородком в еле заметном поклоне, чужак развернулся и ушел в темноту.

– Питер, что такое?

Он отвернулся от окна. Эми сидела на кровати.

– Там кто-то был, – сказал он.

– Кто-то? Кто?

– Просто человек. Он смотрел на дом. Но уже ушел.

Мгновение Эми молчала.

– Значит, Фэннинг, – сказала она. – Я всё думала, когда же он объявится.

Это имя ничего не значило для Питера. Знал ли он какого-нибудь Фэннинга?

– Всё нормально.

Эми откинула одеяло.

– Ложись обратно.

Он забрался под одеяло, и память об этом человеке почти сразу начала улетучиваться, как нечто несущественное. Тепло и вес одеяла, Эми рядом с ним; это всё, что ему нужно.

– Как думаешь, чего он хотел? – спросил Питер.

– А что всегда хочет Фэннинг? – спросила в ответ Эми и устало, почти что скучающе вздохнула. – Он хочет убить нас.

Питер внезапно проснулся. Он что-то слышал. Вдохнул и задержал дыхание. Снова звук. Скрип половицы под ногами.